Доктор Солт покидает город

— А вы попытайтесь вообразить себя на его месте, — ответил доктор, — то есть представьте, что вам далеко за пятьдесят, вы человек не очень здоровый, перепуганный и плюс ко всему обремененный тайной потяжелее, чем рюкзак, полный свинца. И вот вас ударили так, что вы потеряли сознание, а когда пришли в себя, вас тут же напичкали снотворным. Потом возникает какой-то врач и забирает вас к себе домой. При этом, несмотря на контузию и успокаивающие средства, вы по-прежнему полны тревоги и чувства вины. Вместе с этим врачом появляется ваша дочь, и чувство вины усиливается.

— А ему так хочется раскрыться, выговориться! — воскликнула Мэгги. — Но у него нет сил рассказать об этой тайне ни мне, ни тебе. Алан, мне кажется, ты нарочно придуриваешься.

— Ладно, я дурак, — нетерпеливо перебил ее брат. — Продолжайте, доктор Солт. Что это за страшная тайна?

— Она не так страшна для вас или для Мэгги. Это открытие будет ударом для вашей матери. Однако дело не только в ваших чувствах или чувствах ваших родителей, но и в том, что эта тайна имеет прямое отношение к преступлению.

— О нет! — испуганно воскликнула Мэгги, хотя в глубине души она давно подозревала об этом.

— У вас есть доказательства или все это из области догадок, доктор? — В голосе Алана слышались скептические нотки.

— Все началось с моих догадок, но прошедшие два дня, и Мэгги смогла в этом убедиться, превратили гипотезы в неопровержимые факты.

— Пусть так. Но при чем тут преступление? Не слишком ли далеко вы заходите, доктор?

Солт заговорил уверенно и твердо:

— Я не в обиде за ваш скепсис, Алан. Отбросим все обвинения, сомнения и прочие психологические нюансы и перейдем к голым фактам, нравятся они вам или нет. Во время войны, как вам известно, ваш отец служил в Королевских Воздушных Силах в чине сержанта. Он влюбился в молодую бездетную вдову из женского вспомогательного батальона — Кэтрин Уилкс. Ее муж — стрелок-радист тяжелого бомбардировщика — был убит в 1940 году. Я неплохо ее знал, в конце своей жизни она стала моей пациенткой. Она умерла год назад от рака. Ее единственную дочь Норин ваш отец считает своим ребенком.

— Мне всегда казалось, что я это знаю! — воскликнула Мэгги. — Чисто интуитивно. А ты, Алан?

— Нет. Скорее мне приходила в голову мысль о любовной связи отца. Но Джилл меня убедила, что об этом не может быть и речи.

— А эта девушка — наша сводная сестра, — задумчиво проговорила Мэгги, со стыдом вспоминая, как раздражало ее частое упоминание доктором Солтом имени Норин Уилкс. — Так что же произошло дальше?

— После войны ваш отец обосновался в Хемтоне, а миссис Уилкс приехала в Бекден и устроилась в «Юнайтед Фэбрикс», которая к этому времени только начинала расширяться. Не знаю, кто из них пришел к мысли о ее переезде сюда, он или она. Как не знаю, продолжалась ли их связь или нет. Я думаю, ваш отец догадывался о многочисленных любовных похождениях миссис Уилкс. Потому-то он и не захотел остаться с ней, хотя она была весьма привлекательна буквально до последних дней своей жизни. Но между нею и вашим отцом было так мало общего. Однако он постоянно чувствовал ответственность за судьбу Норин. Много помогал материально ей и ее матери. Естественно, ему не всегда легко было делать это.

— А мы-то, Алан, всегда считали отца смешным скупердяем, — с запоздалым раскаянием вздохнула Мэгги.

— Понял, понял. Все мы задним умом крепки, — буркнул Алан.

— Вы позволите мне продолжать? — вмешался Солт, прерывая наметившуюся перепалку. — Тогда слушайте. Когда миссис Уилкс умерла и Норин осталась одна, ваш отец почувствовал еще большую ответственность за нее, тем более что у него были причины для беспокойства. Все это я узнал, прочитав несколько писем вашего отца, которые пришли уже после ее исчезновения. Утром я заходил к миссис Пирсон, в доме у которой жила Норин, и она отдала мне эти письма и сохранившиеся записки возлюбленного Норин.

— Какое вы имели право читать письма отца? — возмутился Алан. — Он знает об этом?

— Нет, Алан, нет, — мягко ответил доктор Солт. — И я не собираюсь ставить его в известность.

Мэгги не переставала восхищать способность доктора Солта не отвечать грубостью на грубость и сохранять спокойный тон даже тогда, когда скандал уже назрел.

— Если вас интересует мое мнение, то вы не имели права совать нос в чужие письма! — гневно выпалил Алан.

— Алан, прекрати! — вскрикнула Мэгги.

— Замечание вполне справедливое, Мэгги. Прошу меня извинить, Алан. Но не забывайте: я вынужден интересоваться личной жизнью вашего отца, поскольку он стал моим пациентом. А что меня действительно интересует — если вам надоела эта тема, умоляю, потерпите еще минутку — и что удерживает в этом городе, в то время как я хочу как можно быстрее вырваться отсюда, так это ответ на вопрос, что же действительно стряслось с Норин Уилкс. Я должен это узнать и потому вынужден читать чужие письма и даже идти на определенный риск.

— Вы имеете в виду этих громил? — уточнила Мэгги.

— Конечно. Это уже вторая попытка Русса выкурить меня из Бекдена. Поразмыслите над этим, Алан, и вы сразу многое поймете.