Доктор Сон

Ему нужно было подумать о Холлоране. На протяжении нескольких лет после той проклятой зимы в «Оверлуке» Дэнни Торранс и Дик Холлоран часто общались между собой. Иногда лично, чаще – мысленно на расстоянии. Дэнни любил маму, но существовали вещи, которых она не понимала и не могла понимать. Например, сейфы. Те самые, куда ты запирал в уме опасные штуки, которые порой привлекало сияние. Впрочем, они не всегда помогали. Он, например, несколько раз пытался создать такой сейф для своего пьянства, но все его попытки с треском провалились (возможно, потому, что он хотел потерпеть неудачу). Зато с миссис Масси и Хорасом Дервентом…

Теперь в его сознании хранился еще и третий сейф, но он был вовсе не столь надежный, как те, что Дэн создавал ребенком. Потому что он стал слабее? Или потому что находившееся в ящике в корне отличалось от глупых призраков, открывших охоту на маленького мальчика? А может, по обеим причинам сразу? Этого он не знал. Чувствовал только, что ящик дал течь. Если он его откроет, то может погибнуть. И все же…

– О чем это ты? – спросил Билли.

– А? – Дэн огляделся. Ладонь он прижимал к животу, который теперь нестерпимо болел.

– Ты только что сказал: «Выбора нет». Что ты имел в виду?

– Не обращай внимания.

Они как раз добрались до места, и Билли свернул к площадке для пикников. Они увидели скамейки и каменные мангалы для барбекю. Дэну это напомнило Клауд-Гэп. Не хватало только реки.

– Просто… если что-то пойдет не так, прыгай в машину и гони отсюда к чертовой матери.

– Ты думаешь, это поможет?

Дэн не ответил. Его живот был охвачен огнем.

3

Вскоре после четырех часов пополудни в тот понедельник в конце сентября Роуз поднялась на «Крышу мира» вместе с Тихоней Сари.

На Роуз были узкие джинсы, которые подчеркивали красоту ее длинных стройных ног. Несмотря на прохладу, Тихоня Сари надела только светло-голубое домашнее платье, доходившее ей до середины толстых икр, обтянутых противоварикозными чулками. Роуз остановилась, чтобы взглянуть на мемориальную доску, привинченную к гранитной стеле у подножия лестницы, три дюжины ступеней которой вели к смотровой площадке. Текст гласил, что на этом месте находился знаменитый отель «Оверлук», сгоревший до основания примерно тридцать пять лет назад.

– Здесь испытываешь очень сильные чувства, правда, Сари?

Та кивнула.

– Ты ведь слышала о горячих источниках, которые бьют прямо из-под земли?

– Угу.

– Очень похоже. – Роуз наклонилась, чтобы принюхаться к траве и полевым цветам. Под их ароматами явственно ощущался железистый запах старой крови. – Мощные эмоции и чувства – ненависть, страх, презрение, похоть. Эхо совершенных убийств. Не пища для нас – слишком старое, – но действует освежающе. Потрясающий букет. Просто бьет в голову.

Сари промолчала, но не сводила с Роуз глаз.

– А эта штука, – Роуз обвела рукой деревянное сооружение, к которому вели ступени, – напоминает виселицу. Не хватает только люка в полу.

Сари опять ничего не сказала. По крайней мере вслух. Но ее мысль

(нет веревки)

была достаточно четкой.

– Это верно, любовь моя, но одна из нас и без веревки останется болтаться здесь навсегда. Или я, или та маленькая стерва, которая посмела сунуть нос в наши дела. Видишь это? – Роуз указала на небольшой зеленый сарай футах в двадцати от них.

Сари кивнула.

К ремню Роуз крепилась маленькая сумочка на «молнии». Она расстегнула ее, порылась внутри, достала ключ и вручила Сари. Та направилась к сараю, высокая трава шуршала, соприкасаясь с плотными чулками телесного цвета. Ключ подошел к замку. Когда Сари открыла дверь, хлынувшие внутрь солнечные лучи озарили помещение размерами чуть больше уборной. Там хранились газонокосилка и пластиковое ведро, в котором лежали серп и грабли. У задней стены стояли лопата и мотыга. Больше там не оказалось ничего, и спрятаться было негде.

– Войди туда, – сказала Роуз. – Посмотрим, на что ты способна.

Сейчас, накачанная паром, ты просто обязана удивить меня.

Как и каждый член Истинного Узла, Тихоня Сари обладала своим маленьким талантом.

Она вошла в тесный сарай, принюхалась и сказала:

– Пыльно.

– Черт с ней, с пылью. Давай увидим, что ты умеешь. Или, точнее, не увидим, как я надеюсь.

Потому что в этом и заключался дар Сари. Она не могла стать невидимой (этого не умел никто), но могла потускнеть, чему очень способствовали ее неброское лицо и фигура. Она повернулась к Роуз, потом посмотрела на свою тень. И чуть подвинулась в сторону. Едва заметно, на полшажка. Ее тень слилась с тенью от ручки газонокосилки. Сари замерла – и сарай опустел.

Роуз зажмурилась, потом широко распахнула глаза – и увидела Сари, стоявшую рядом с косилкой, скромно скрестив руки на поясе, как застенчивая девушка, которая надеется, что ее пригласят танцевать. Роуз посмотрела на горы, а когда снова повернулась к сараю, он опять опустел – превратился в крошечный склад инструментов, где и спрятаться-то негде. При ярком солнечном свете была видна лишь одна тень – от ручки газонокосилки. Вот только…