Доктор Сон

Если ей нужно заплатить за квартиру, пусть продаст телевизор. Дилер наверняка с радостью возьмет его, пусть и с трещиной. К тому же семьдесят долларов — слишком мало для месячного платежа, даже для такой дыры.

«Это не твои деньги, док». Мамин голос — последнее, что он хотел слышать в диком похмелье, чувствуя непреодолимое желание выпить.

— Иди в жопу, ма, — сказал он тихо, но с чувством.

Дэн взял деньги, переложил их в свой карман, засунул кошелек обратно в сумочку и развернулся.

Перед ним стоял ребенок.

На вид ему было года полтора, одет в футболку атлантских «Храбрецов». Она доходила ему до коленей, но подгузник все равно виднелся из-под нее, потому что был полон и свисал почти до лодыжек. Сердце в груди Дэна совершило безумный скачок, а в голове внезапно раздался тяжелый гул, как если бы Тор опустил свой молот ему прямо на макушку. Какую-то секунду он был уверен, что сейчас его хватит инфаркт, или инсульт, или то и другое сразу.

Он сделал глубокий вдох и выдохнул.

— Откуда ты взялся, герой?

— Мама, — ответил ребенок. В этом был смысл: Дэн, в конце концов, появился на свет оттуда же. В мозгу начало формироваться чудовищное непрошенное умозаключение.

«Он видел, как ты взял деньги».

Ну и пусть. Рождавшаяся мысль не имела к этому отношения. Видел, ну и что? Ему даже двух лет еще не исполнилось. В этом возрасте дети принимают как должное все, что делают взрослые. Если бы он увидел, как его мама ходит по потолку, стреляя огнем из пальцев, то и глазом бы не моргнул.

— Как зовут тебя, герой?

Его голос пульсировал в ритм с биением сердца, которое по-прежнему не желало успокаиваться.

— Мама.

«В самом деле? Ох и повеселятся же твои одноклассники, когда ты пойдешь в школу».

— Ты из соседней квартиры? Или с другого конца этажа?

«Пожалуйста, ответь „да“. Потому что вот она, мысль: если это ребенок Дини, то получается, что она отправилась шляться по барам, заперев его в этой поганой квартирке. Одного».

— Мама!

Тут малыш заметил кокаин на кофейном столике и устремился к нему. Намокший подгузник раскачивался из стороны в сторону.

— Сахав!

— Нет, это не сахар, — сказал Дэн, хотя, само собой, это был именно он: сахар для ноздрей.

Никак не реагируя на слова Дэна, ребенок потянулся к порошку. Дэн заметил на его руке синяки, похожие на отпечатки пальцев.

Он сгреб малыша в охапку. Когда Дэн оттаскивал его от столика (из подгузника на пол сквозь пальцы потекла струйка мочи), в голове мелькнул короткий, но очень ясный образ: парень, похожий на Дини, с фотографии в кошельке. Он хватает ребенка и трясет его, оставляя на маленькой ручке отметины своих пальцев.

(эй Томми какую часть фразы «вали нахер» тебе повторить еще раз?)

(Рэнди перестань он же ребенок)

Все ушло. Второй голос — протестующий, слабый — принадлежал Дини, и он понял, что Рэнди — ее старший брат. Почему бы и нет? Обидчику не обязательно быть бойфрендом. Иногда это брат. Иногда — дядя. Иногда

(выходи щенок выходи и получи свое)

дорогой папочка.

Он понес ребенка — Томми, его зовут Томми — в спальню. Там малыш увидел мать и немедленно принялся вырываться.

— Мама! Мама! Мама!

Когда Дэн спустил его на пол, Томми забрался на матрас и устроился рядом с матерью. Даже во сне Дини обняла его и прижала к себе. Футболка мальчика задралась, и Дэн увидел другие синяки, на этот раз на ногах.

«Брата зовут Рэнди. Я могу его найти».

Мысль была ясной и холодной, как озерный лед в январе. Если он возьмет фотографию из кошелька и сосредоточится, игнорируя головную боль, ему, наверно, удастся отыскать старшего брата. Он уже проделывал такое раньше.

«Могу сделать так, что синяки в этот раз останутся на нем. Могу сказать ему, что в следующий раз убью».

Только следующего раза не будет. С Уилмингтоном покончено. Он больше не собирался видеться с Дини или посещать эту убогую лачугу. Он вообще не хотел больше вспоминать минувшую ночь и это утро.

Теперь пришла очередь Дика Хэллоранна: «Нет, сынок. Может, порождения „Оверлука“ и удастся спрятать в сейф, но с воспоминаниями такой фокус не пройдет. Они и есть настоящие призраки».

Он встал в дверном проеме, глядя на Дини и ее побитого мальчика. Малыш снова заснул, и в утреннем свете парочка имела почти ангельский вид.

«Она — не ангел. Пусть и не она оставила эти синяки, но ей хватило ума отправиться на гулянку и бросить его тут одного. Если бы ты не проснулся и не зашел в ту комнату…»

«Сахав», — произнес мальчик, потянувшись за коксом. Нехорошо. Надо что-то делать.

«Но не мне. Мило же я, воняющий бухлом и рвотой, буду выглядеть в офисе Министерства внутренней безопасности, когда попытаюсь заявить о насилии в отношении ребенка! Еще один честный гражданин, пытающийся исполнить свой гражданский долг».

«Но ты можешь вернуть деньги, — произнес голос Венди. — Ты можешь сделать хотя бы это».

И он почти сделал: вытащил купюры из кармана и взял в руку. Даже подошел с ними к кошельку, и прогулка, должно быть, прочистила ему мозги, потому что в них возникла идея.