Доктор Сон

— Эллиот. Время примерно подходит, и я действительно завернул в туалет рядом с сестринским постом в педиатрическом отделении, чтобы помыть руки. — Он замолчал, нахмурившись. — И да, кажется, на стенах этого туалета были персонажи Милна. Но, если бы я снял там часы, я бы по…

Голос его затих.

— И ты помнишь, — сказал ему Дэн и улыбнулся. — Теперь помнишь. Да?

Джон возразил:

— Я заходил в бюро находок в Эллиоте. Как и в Бриджтоне и в центральной больнице, если уж на то пошло. Ничего.

— Ну, может, кто-то проходил мимо, увидел часы и украл их. Если это так, тебе чертовски не повезло… но по крайней мере ты можешь рассказать жене о случившемся. И почему так получилось. Ты думал о ребенке, волновался о ребенке, и ты забыл снова надеть часы, прежде чем выйти из уборной. Очень просто. И потом, вдруг они еще там. Полка высоко, и вряд ли кто-то пользуется этими пластиковыми бутылочками, потому что рядом с раковиной висит дозатор с мылом.

— Там на полке бетадин, — пояснил Джон, — высоко, чтобы дети не могли достать. Я никогда не замечал. Но… Дэн, ты когда-нибудь бывал в Эллиоте?

На этот вопрос Дэну отвечать не хотелось.

— Просто проверь на полке, док. Вдруг повезет.

3

На собрание «Учимся трезвости» в следующий четверг Дэн приехал пораньше. Если доктор Джон решил похерить свой брак, а, возможно, и карьеру из-за семисотдолларовых часов (алкаши разбрасываются браком и работой и за меньшие деньги), кофе придется варить ему. Но Джон был на месте. И часы тоже.

На этот раз обниматься полез Джон. И обнял Дэна от всего сердца. Дэн уже ждал, что сейчас его расцелуют в обе щеки на галльский манер, но тут ДД его отпустил.

— Они были именно там, где ты и сказал. Все десять дней там пролежали. Прямо чудо какое-то.

— Не-а, — сказал Дэн. — Большинство редко смотрит выше уровня глаз. Это доказанный факт.

— Как ты узнал?

Дэн покачал головой:

— Не могу объяснить. Узнал, и все тут.

— Как мне тебя отблагодарить?

Это был вопрос, которого Дэн ждал и который надеялся услышать:

— Выполнением этапа номер двенадцать, дубина.

Джон Д. поднял брови.

— Анонимность. Выражаясь простым языком: молчи в тряпочку.

На лице Джона появилось понимающее выражение. Он ухмыльнулся:

— Уж это я умею.

— Хорошо. Вари кофе. А я разложу книги.

4

Во многих группах АА в Новой Англии годовщины называют днями рождения и после собрания устраивают вечеринку с тортом. Незадолго до того, как Дэн должен был отпраздновать таким образом свое трехлетие, Дэвид Стоун и прабабушка Абры нанесли визит Джону Далтону — известному в некоторых кругах как Доктор Джон или ДД — и пригласили его на празднование дня рождения еще одной трехлетки.

— Это очень любезно, — ответил Джон, — и я с радостью заскочу, если смогу. Только почему мне кажется, что за этим стоит еще кое-что?

— Потому что так и есть, — призналась Четта. — И наш мистер Упрямец наконец решил кое о чем поговорить.

— Что-то не так с Аброй? Если да — рассказывайте. Судя по результатам последнего осмотра, с ней все прекрасно. Блестящий ум. Психологическое развитие потрясает. Речь выше всяких похвал. Чтение — то же самое. В прошлый свой визит ко мне она прочла «Всюду, всюду крокодилы». Вероятно, механически запомнила, но для ребенка, которому нет и трех, это замечательный результат. Люси в курсе, что вы здесь?

— Именно Люси с Четтой меня и заставили, — сказал Дэвид. — Люси дома с Аброй, печет кексы к празднику. Когда я уходил, на кухне все было вверх дном.

— Так о чем вы просите? Чтобы я пришел на праздник в качестве наблюдателя?

— Именно, — ответила Кончетта. — Нельзя гарантировать, что что-то произойдет, но вероятность возрастает, когда она возбуждена, а она сильно волнуется перед праздником. Придут все ее друзья из детского сада, и будет выступать фокусник.

Джон открыл ящик стола и вынул желтый блокнот для записей.

— Чего именно вы ожидаете?

Дэвид колебался.

— Ну… трудно сказать.

Четта повернулась к нему:

— Давай же, caro. Сейчас уже слишком поздно отступать.

Тон у нее был легкий, даже веселый, но Джону Далтону показалось, что она обеспокоена. — Начни с той ночи, когда она начала плакать и никак не замолкала.

5

Дэвид Стоун десять лет преподавал студентам американскую историю и европейскую историю двадцатого века. Он знал, как построить повествование так, чтобы его внутренняя логика от вас не ускользнула. Сперва он рассказал, как их малютка-дочь завершила свой слезный марафон сразу после того, как во Всемирный торговый центр врезался второй самолет. Потом вернулся к снам, в которых его жена увидела на груди дочери номер рейса «Америкэн эйрлайнс», а он сам — номер рейса «Юнайтед эйрлайнс».

— В своем сне Люси нашла Абру в туалете самолета. Мне же приснилось, что я нашел ее в горящем торговом центре. Не знаю, какой вы из этого сделаете вывод. Или не сделаете. По мне так номера рейсов уже говорят о многом, но о чем именно, я не знаю. — Дэвид рассмеялся, довольно безрадостно, развел руками и снова их опустил. — Может, даже боюсь узнать.

Утро одиннадцатого сентября — и тогдашнюю нескончаемую истерику Абры — Джон Далтон помнил прекрасно.