Доктор воровских наук

У них, у взрослых, всегда так. Особенно у родителей. Сначала: «Какие вы умненькие и благоразумненькие. Сразу видно – наши дети». А потом: «Просто хулиганье какое-то растет, совершенно неуправляемое. И откуда такие берутся?»

Дядя Федор налил полведра керосина, бухнул туда какие-то железки и распорядился:

– Отмыть до блеска! – и положил рядом с ведром поддончик. – Сюда складывайте готовое. Возле ведра не курить!

– А мы и вдали от ведер не курим, – проворчал Алешка.

Мы тяжело вздохнули, сели рядом с вонючим ведром и взялись за тряпки. А дядя Федор полез под машину.

– А родители-то где? – спросил Алешка.

– Мои? – глухо отозвался дядя Федор. – В Курске. Или еще где.

– А наши? – хмыкнул Алешка.

– В магазин пошли, продуктов подкупить. Говорят, вы едите больно много. Не напасешься.

– Вот врет-то, – шепнул мне Алешка.

Мы поваландались в ведре, отмыли какую-то кривую скобочку с дырочками и, вытерев руки, развалились на травке.

Алешка что-то сказал. Я что-то ответил.

Солнышко грело вовсю. По лицу пробегал легкий пахучий ветерок. Птички щебетали. Глаза закрывались.

Я что-то сказал. Алешка не ответил…

– Во дают! – разбудил нас папин голос. – Ночи им мало! – Он стоял над нами, заслоняя солнце, а у ног его стояли набитые провизией сумки. – Где бегали-то?

– В монастыре, – сказал Алешка. – Там монахи выращивают всякие продукты: варенье, вино, огурцы соленые. И сражаются на стенах.

– Классная информация, – сказала мама и стала разбирать сумки.

– Пап, – сказал Алешка, поднимаясь, – я вспомнил, у этого доктора фамилия Лепило… Ой, обознался! Чашкин – его фамилия.

– Ложкин, – немного уточнил я. – Иван Павлович Ложкин.

– Поварешкин, – вставил и свое слово из-под машины дядя Федор. – Детали готовы? – И стал, кряхтя, выбираться на волю.

Он увидел на поддоне чисто вымытую скобочку, но в восторг от нашего усердия почему-то не пришел:

– Это все? – Повертел скобочку в руках. – Отмыто знатно. Только зачем? – и зашвырнул скобочку в кусты. – Это, попутчики мои, дверная ручка. От старой избы. И как она в ведро попала?

Ну и механик! Великий, как Кулибин.

– Значит, Ложкин? – уточнил папа и, достав из кармана свой сотовый, скрылся в машине.

А Лешка скрылся за машиной, сзади. У нее был открыт багажник, и ему все было прекрасно слышно.

– Семенов? – спросил папа, набрав номер. – Оболенский беспокоит. Пробей-ка быстренько мне одну личность. Записывай: Ложкин Иван Павлович, врач по профессии. Да. И звякни мне на сотовый. Жду.

Ждал ответа он в машине. Его сотрудники были очень дисциплинированные и выполняли его просьбы (приказы, точнее) быстро и точно.

– Обедать! – позвала мама.

– Идем! – отозвался папа и схватился за пикающий телефон. – Слушаю. Оболенский. – Помолчал и, видимо, повторил полученную информацию: – Так, понял. Подозревается в изготовлении наркотиков… В настоящее время местонахождение неизвестно… Хорошо, спасибо. – И сказал уже совсем другим тоном, Алешке: – А тебе уши заклею, чтобы не подслушивал.

– А как ты догадался? – спросил Алешка.

– Ты сопел здорово, – объяснил папа. – Наверное, от любопытства.

Но я-то сразу сообразил, что он просто разглядел Алешкины любопытные глаза в зеркальце над лобовым стеклом.

– Вот что, друзья, – сказал папа очень серьезно. – Держитесь от этого Ложкина подальше. Он наркотиками занимался. Но как-то вывернулся, ушел от ответственности. И молоко у него больше не брать! Категорически. И яблоки тоже.

Дядя Федор уже нетерпеливо сидел за столом. Мама разливала по мискам суп. Из пакетиков, конечно. Мы плюхнулись на свои места, а мама вдруг поморщилась:

– Фу! Как эта лампа керосином воняет.

– Это не лампа, – сказал дядя Федор, берясь за ложку. – Это ваши дети.

Пришлось идти на ручей, отмываться.

– Ты понял? – спросил меня Алешка, когда мы мыли руки. – Этот Ложкин нам сонные яблоки подсунул. Помнишь, как в «Спящей красавице»?

– В «Мертвой царевне», – поправил я.

– А при чем здесь яблоки? – Опять у него дикие выводы.

– У него там лаборатория, так? Он там изготавливает всякие препараты, так? Испытывает их на жене, на корове, так? И, наверное, прививки деревьям делает. Помнишь, мы яблок наелись и все спать повалились, до самого утра без просыпа?

Наконец-то что-то прояснилось. Но Алешка ошибся.

– Молоко! – Меня просто осенило. – Дядя Федор на бессонницу жаловался. А он молока в тот вечер не пил!

– Теперь, – не смутился мой младший братец, – я все-все про них знаю!

– Про кого? – Мы уже подходили к столу, и я спросил об этом шепотом.

– Про бандитов!

Глава XI ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Вторая половина дня прошла довольно скучно. Нам пришлось помыть на ручье посуду (и мама потом долго ее обнюхивала – не пахнет ли она керосином), прибраться в палатке и целых полчаса подавать дяде Федору ключи под машину. Мне даже кажется, что под машиной его самое любимое место в жизни.

Дядя Федор лежал там в комфорте и не столько работал, сколько болтал.