Доктор занимательных наук

Впрочем, и взрослые, переступив порог ДЗН, оставляли стеснительность и робость, вспоминали забытые школьные истины и восхищались тем искусством, с каким пропагандировались начатки наук в его залах. Разумеется, очень скоро в Доме появились свои завсегдатаи, которые по много раз слышали экскурсоводов и знали экспозицию наизусть. Однажды экскурсию по ДЗН вел Лев Васильевич Успенский. В числе других своих подопечных он заметил человека в золотых очках, уже не раз, видимо, бывавшего в Доме. Успенский впоследствии вспоминал: «Этим экскурсантом был старец невысокого роста, весьма темпераментный и бойкий. Он не скрывал, что все в Доме ему хорошо известно. В его присутствии невозможно было вести экскурсию обычным путем, от загадки к загадке. Он их разгадывал еще до того, как они предлагались публике, уже по одному виду экспоната. Ему-то было очень интересно, а моим экскурсантам и мне - чрезвычайно скучно. К тому же меня все время мучило сознание, что я знаю этого человека, где-то видел его портреты… И вдруг меня осенило.

- Вот что, дорогие товарищи, - сказал я, обращаясь к моей публике, уже было решившей, что экскурсовод явно уступает этому дедушке. - Вы видите, что один из вас обнаруживает блестящие познания, каким бы вопросом мы не занялись. В том нет ничего удивительного: он так же будет блистать и во всех остальных залах. Потому что вместе с нами совершает путешествие по ДЗН не кто иной, как революционер, бывший политкаторжанин, шлиссельбуржец, большой ученый Николай Александрович Морозов. Он одновременно и астроном, и географ, и физик, и математик, и поэт. Так попросим же его оказать нам большую честь и провести нас по Дому занимательной науки. Это будет интересно и вам и мне».

Н.А. Морозов прекрасно справился с обязанностью экскурсовода.

И далеко за его пределами

«Щупальца» Дома занимательной науки простирались далеко за его пределами. Сотрудники Дома усердно «экспортировали» занимательную науку. Лекторы ДЗН Б.И. Елуферьев, Э.П. Халфин, Ф.Я. Соболь и другие часто выступали на предприятиях, в школах, воинских частях. В ДЗН работало более полусотни кружков, в которых занимались учащиеся разных школ. Регулярно проводились математические, физические и географические олимпиады, конкурсы, диспуты. В районных Домах пионера и школьника устраивались уголки ДЗН. В.И. Прянишников разработал «карманный ДЗН» - в чемодане были собраны портативные экспонаты по мироведению, физике и математике. В лектории ДЗН стоял телевизор с мощной оптической системой, позволявшей получать сильно увеличенное изображение, и «вечера телевидения па большом экране» собирали по субботам множество посетителей (в то время телевизоры были только в нескольких Дворцах культуры и клубах).

Дом занимательной науки был и своеобразной Меккой для желавших получить консультацию по самым различным вопросам. Перельман дважды в неделю принимал посетителей. И кто только не переступал порог его кабинета по пятницам и средам! Рабочие-изобретатели, врачи, моряки, радисты, учителя, ботаники, домашние хозяйки, артисты, школьники… Как-то на прием пришел известный цирковой артист Кио. Ему срочно понадобился совет физика, так как задуманный иллюзионистом новый эффектный номер почему-то не удавался. Прочитав книжку Перельмана «Обманы зрения», Кио решил посоветоваться с ним. Так скрестились пути артиста цирка и артиста физики.

Яков Исидорович, вооружившись секундомером, посмотрел на репетиции номер Кио. Артист сказал:

- Вот в этом месте, Яков Исидорович, у меня ничего не получается, и самая важная часть аттракциона остается хорошо видимой для зрителей.

- И не получится, - ответил Перельман, щелкая секундомером.

- Почему?

- Потому что действия ваших рук и манипуляции с аппаратурой и реквизитом в этом месте вашего номера длятся более одной двадцать пятой доли секунды. А человеческий глаз, как известно, способен удерживать зрительное раздражение в такой промежуток времени. На этом основан кинематограф. Наиболее же существенная часть вашего трюка длится вдвое дольше. Ускорьте движения рук, тогда все встанет на свое место.

Так оно и получилось. Перельман вновь подтвердил справедливость сочиненного им парафраза-афоризма: «И физика, подобно терпентину, на что-нибудь да годится!»

Разумеется, не иссякало и число посетителей, приносивших на суд Перельмана конструкции и чертежи всяческих вечных двигателей. Яков Исидорович повесил на дверях табличку: «Прием по вопросам создания «вечных двигателей» не производится». Но все равно отбоя от таких посетителей не было.

В конце 1938 года в ДЗН пришел знаменитый С.Г. Арраго, славившийся своими математическими способностями и молниеносно быстрыми вычислениями. Яков Исидорович попросил его возвести в уме число 47 625 в куб, и менее чем через минуту Арраго стал диктовать результат с такой скоростью, что его едва успевали записывать. Однако Перельман, к изумлению Арраго, показал еще более быстрый и эффективный способ скоростного счета [48]] .