Доктор. Заново.

– Игорь Трофимович, спасибо за содействие! У меня нет больше вопросов, генпрокуратуре в моём лице всё ясно. Сейчас ещё вот ребятам звякну – пусть в полицию наведаются. Там, похоже, ещё похлеще вашего: ваши хоть свой долг своеобразно понимают, а те вообще готовы исполнять частные заказы посторонних лиц. Впрочем, это уже не к вам… С ментами мы сами разберёмся, да…

– Олег, зачем ты это всё затеял? – пристально глядя в глаза, спрашивает Комаровских.– Всё те ваши старые тёрки?

– Ну, раз мы на ты… – Бахтин не отводит взгляд. – Игорь, закон в этой стране один. И вы – его исполнители. Слуги закона, если угодно. Вы в своей службе по какому-то недоразумению себя перепутали. С хозяевами.  А «Хозяин» об этом предупреждал – что не надо так делать. Но у вас – своя свадьба, вам же всё пох-й. Вот у меня есть команда, которую я выполню: двум законам в одной стране не бывать. А тут – такой шикарный повод. По итогам этой проверки, сейчас будет вынесено решение о более широкой проверке. Эта – была «в отношении..». Следующая – будет уже «по факту…». По многим  подразделениям. Поскольку у вас явно метастазы. Твой этот сотрудник – мелочь. Неудачно попал под руку. Ну или наоборот удачно – как посмотреть. Проблема в ином: вывсе так думаете, как и он. Вывсеискренне считаете, что законов два: для всех и для вас. И, раз уж мы «на ты», не сочти за труд: подпишись о неразглашении результатов проверки… 

– Издеваешься?

– Нет. Я – парень простой. Инструкции соблюдаю буквально. Мало ли что тебе сейчас в голову взбредет.

– Да не буду я никого предупреждать! Сейчас в два часа просто уволим за дискредитацию…

– Ваше право. У меня пока вопросов нет. Соревноваться с вами в скорости не буду:ясейчас на работу. Дорога от вас – как раз мимо спецсуда. Если до того момента, как я буду проезжать спецсуд, ты мне сам позвонишь и скажешь, что Кузнец отстранён, санкцию на меру пресечения брать не буду.

– Да считай, уже и отстранён, и уволен! Но время дайте? Ты же понимаешь, что мне сейчас надо целое цунами подымать для этого?

– Так не подымай. Я сейчас пойду, возьму санкцию – и сам ему определю меру пресечения. На основании этих вот материалов. На своё усмотрение. Потом – обжалуйте, отменяйте. Если получится… Я ж никого не неволю! 

– Что-то мы делаем неправильно, – пронзительно глядя в глаза, тихо говорит Комаровских.