Доктор. Заново (СИ)

— Да что вы творите?! Что у вас происходит?! Я же отдавал вам все документы по описи?!

Трое в форме никак не реагируют и продолжают удивлённо таращиться на пол. Последний из физзащиты нервно отходит в угол, ощетинивается стволом и начинает лихорадочно оглядываться по сторонам.

Я вижу, что семеро мертвы, с самого начала. Но пока не понимаю, что нужно делать. И что происходит. Котлинский сейчас — точно не источник информации. Он трясёт за грудки одного из тех, что в форме, а двое других пытаются их разнять. Что непросто, принимая во внимание солидные габариты Котлинского.

В конце коридора появляется группа людей, похожих на "близнецов" Бахтина, но с наколенниками и налокотниками. Их ведёт полковник с незнакомыми мне эмблемами: щит с двумя скрещенными мечами и пятиконечная звезда, вписанная в семи— или восьмиконечную (не успеваю разобрать).

Полковник с необычными эмблемами неуловимо ведёт ладонью — и его сотрудники разбирают всех без исключения в коридоре, фиксируя лицами к стенам, кроме нас с Котлинским (вероятно, потому, что мы в белых халатах). Ощетинившегося стволом бойца в углу предупреждают:

— Служба госохраны. Ствол на пол, лицом к стене.

Тот, глядя, как удав на кролика, на эмблемы полковника, подчиняется.

Возле нас остаётся один боец, не обращающий на нас внимания. Полковник подходит к ошалевшему Котлинскому:

— Игорь Витальевич?

— Да, это я. Мы знакомы? — не может прийти в себя Котлинский.

— Заочно. Мы вас охраняем. В смысле, объект на территории. Полковник Мусин. Подслужба обороны объектов Службы охраны президента. — Представляется полковник со странными эмблемами. — От нашего поста мы получили сигнал о нападении на объект во время пересменки. Вы можете сказать, что происходит?

В этот момент в коридоре появляется Бахтин тоже в форме, который бегом приближается к нам, окидывает взглядом картину побоища, засовывает что-то обратно подмышку и рефреном задаёт тот же вопрос:

— Что происходит? — Правда, в отличие от полковника с двумя мечами в петлицах, потом добавляет, — мне Марина звонила. Говорит, на вас напали со стрельбой.

Котлинский трёт лоб, молчит секунд десять, потом говорит:

— С утра была финансовая полиция. Выемка документов из-за тендера госпрограммы. Я тебе отписался.

— Да, я получил, потому поехал сюда, — кивает Бахтин.

— Я думал, в здании только те, кто у меня в кабинете, — продолжает Котлинский. — На всякий случай отменил все процедуры, в которых участвую лично, на сегодня. Потом подошёл Саня, у нас с ним сустав. Только отменил ему — стрельба от шлюза. Мы все сюда.

— Представьтесь, пожалуйста, — говорит Бахтину полковник, спокойно слушавший всех до этого.

Его подчинённые уже оттащили тела в сторону; переговорили, судя по всему, со своими коллегами внутри бокса Марины Косаевой — потому что вторая дверь шлюза открылась изнутри.

— Начальник службы специальных прокуроров, старший советник юстиции Бахтин. — Бросает Бахтин, обходя полковника по дуге, — Что с моей женой? — и чуть не бегом направляется в палату.

— Пропустить! — машет рукой полковник и поворачивается к, как теперь понимаю, финансовым полицейским, которых его люди продолжают держать у стены. — Кто старший?

— Тут или вообще? — отзывается один с погонами майора.

— Тут.

— Я, — пытается обернуться майор, но ему не позволяют двое в наколенниках.

— Не дёргайтесь. Просто отвечайте на вопросы. Кто вообще поехал старшим? — продолжает полковник, попутно обращаясь к своим, — поверните его.

Майор указывает пальцем на одно из тел.

Бахтин появляется из кабинета, быстро подходит к нам и говорит:

— Всё в порядке… Игорь, спасибо! — и пытается обнять Котлинского.

Тот осторожно отодвигается и отвечает:

— Да я при чём? Вон охрану благодари… Уж не знаю, что тут за война была…

— Зафиксировано нападение на объект, находящийся под охраной подслужбы обороны объектов Службы госохраны. — Спокойно говорит полковник. — Всё есть в записи, действия СОО полностью законны. Постановление, которое пытались предъявить в камеру, незаконно. Объект под нашей охраной, а мы вне юрисдикции судов и прокуратуры по Конституции, когда при исполнении. Для допуска на объект требуется согласование с нами — его не было предъявлено, оно отсутствует. И присутствие одного из наших старших офицеров — тоже не было.

В этот момент, из палаты Марины к полковнику выходит уже знакомый мне по предыдущим визитам сотрудник охраны с брызгами крови на форме:

— Старший по объекту капитан Саматов. В момент пересменки, пресечена попытка незаконного проникновения на объект. Объект не пострадал, у нас без потерь.

Но мы с Котлинским этого уже не слушаем, так как торопимся в палату.

Обнаруживаем Марину, как ни удивительно, в спокойном состоянии. Котлинский сразу начинает теребить её запястье, зачем-то всматривается ей в глаза, спрашивая:

— Ну как ты?

— Всё в порядке, не беспокойтесь, — улыбается Марина.

Я вижу, что она действительно спокойна.

Через три минуты нас всех, кроме Котлинского, удаляют из бокса сотрудники охраны. К ним прибывают, как говорит Бахтин, военные прокуроры, и они приступают к оформлению каких-то документов.