Доктора Бесконечности (ЛП)

— Во время первой атаки погибла пятая часть населения. Города горели, воздух наполнили ядовитые газы, выбросы, биологические агенты. Каждая частичка асбеста, каждая капля токсичных отходов поднялись в воздух. Ещё одна пятая часть населения погибла из-за того, что не было адекватной медицины, способной им помочь. Огромная масса мелких частиц быстро скопилась в верхних слоях атмосферы, скрыв солнечный свет. Источники воды замёрзли, пища не росла. Умерла ещё одна пятая часть населения. И год спустя, как только долгая зима завершилась, их положение стало ещё хуже. Все животные крупнее насекомого к тому времени уже погибли. В отсутствие ограничивающих их количество хищников, насекомые заполонили всю планету. Начали оттаивать трупы. Эпидемии и пандемии распространялись беспрепятственно. Что тут могло выжить, что могло захотеть выжить в таком?

Глаза Омеги сузились:

— Повелители времени могли предотвратить это. С нашим могуществом, мы могли предотвратить то, что случилось тут и на миллионе других планет, где снова и снова происходило то же самое. Или же мы могли просто вычеркнуть, удалить это из истории.

Доктор впечатлённо прикусил губу:

— Значит, ты можешь это уничтожить?

— С радостью, — Омега взмахнул перчаткой, и звезда планеты превратилась в сверхновую, мгновенно поглотив планету.

Они наблюдали за катастрофой с безопасного расстояния, из соседней звёздной системы.

Доктор удовлетворённо улыбнулся:

— А теперь верни её.

Омега заворчал, ещё раз взмахнул рукой, и планета вернулась.

— Уничтожь её, — повторил Доктор.

Планета снова разлетелась на части, и Омега повернулся к Доктору:

— И что это должно доказать? Это доказывает лишь то, что у нас теперь могущество богов.

— Ты — ничто, — в конце концов сказал Доктор.

— Не смей меня отрицать! Я — всё! — крикнул Омега.

— Ты всё, и ты ничто, — оборвал его Доктор. — Уничтожаешь или возвращаешь планеты одной мыслью.

— То, что я могу сделать с одной планетой, я могу сделать и с тысячью. Я живу в бесконечности, Доктор, а не в узкой вселенной, где может случиться лишь одно. Теперь и ты можешь убивать и миловать. Мы можем заставить плясать вселенную под нашу дудку, исполнять все наши прихоти.

Доктор с сочувствием улыбнулся:

— Конечно, можем.

— Ты мне не веришь? — зарычал Омега.

Доктор покачал головой:

— Верю. Просто мне тебя жалко.

— Ты не достоин быть богом.

— Нет, я не об этом. Что с того, что ты управляешь вселенной, в которой нет смысла, где никогда не происходит ничего, что имело бы значение? Зачем проливать слёзы об умершем, если его можно вернуть, зачем болеть за свою команду, если они могут и выиграть, и проиграть? Я не хочу быть богом.

— Ты слаб.

Доктор покачал головой:

— Ответь мне, Омега: что противоположно вещественному?

— Антивещественное, — мгновенно ответил Омега.

— Нет, нет, нет. Вещественному противоположно «несущественное», — Доктор вздохнул. — Вот что мы создали: вселенную, в которой всё является ничем. Вселенную, в которой всё несущественно. Конечно, ты можешь переписать историю, но зачем? Пока у тебя есть эти огромные возможности, ничто не реально.

— Я бог, Доктор. Я здесь решаю, что реально. Я — всё.

— Конечно, ты бог. Конечно, решаешь. Конечно, ты всё, — с ухмылкой сказал Доктор.

Омега заревел и занёс руку.

Доктор улыбнулся:

— Даже если бы ты мог меня убить, рано или поздно ты бы заскучал и вернул меня. Ты взаперти. Ты взаперти в своём всемогуществе так же, как был заперт во вселенной антивещества.

— Это неправда, — настаивал Омега. Но, несмотря на своё всеведение и всемогущество, он не мог объяснить, почему.

— Потому что тебе так хочется?

Омега почувствовал в себе галактики. Звёзды и планеты были у него во рту и в глазах, время и пространство протекали сквозь него, как кровь.

— Я бесконечен. Я — всё.

Доктор поднял голову:

— И это всё, чем ты есть? Бесконечность? И больше нет ничего, кроме тебя?

Омега запнулся:

— Ты прав.

Какое-то время они молчали.

— И это всё, чем я есть? — спросил Омега, глядя на свои руки. — И всё? Мой момент триумфа? Я мечтал об этом моменте больше, чем когда-либо мечтали все повелители времени. Стать богом! Стать Богом!

Доктор широко улыбнулся:

— Я знал, что ты поймёшь. Ты всё ещё можешь быть мужчиной, Омега. До того, как ты стал богом, ты был великим мужчиной. Стань им снова. Вернись на Галлифрей и займи там своё место.

Омега тоже улыбнулся:

— «Ты думаешь, что тот, кто видел бога, Кто радости небесные вкушал, Не мучится в десятке тысяч адов, Лишась навек небесного блаженства?»[5] Доктор задумчиво постучал пальцами по губам. Цитирование Мефистофиля редко было признаком здравого рассудка.

— Изображать настоящую жизнь? — презрительно сказал Омега. — Такая жизнь была бы таким же обманом, как и быть пустым богом, — помолчав, он посмотрел вокруг. — Ничто больше не реально, ничто не имеет смысла.

Со слезой на глазах, он отошёл от порога.

— Ты разрушил все мои мечты, ты обрёк меня на бессмысленное существование.

— Не бессмысленное! — крикнул Доктор. — Да, тебе нужно найти в своей жизни новый смысл, но жизнь не бывает бессмысленной.

— У меня осталась лишь одна свобода.