Доктора Бесконечности (ЛП)

— И я бы не хотел, чтобы это было иначе. Значит, вы пишите дневники… но вы делаете это за день до событий. «Вторник: Завтра я пойду в зоопарк, и я пишу это потому, что когда оттуда вернусь, я забуду, что побывал там».

— Наша память такая же, как и ваша, просто она направлена в другую сторону. Мы тоже ошибаемся… завтра может случиться что-нибудь, что мы забыли, но у нас у всех есть несколько ярких воспоминаний о том, что будет через десять лет.

— Есть небольшая разница в том, что если вы потеряли ключи, вам достаточно лишь вспомнить, где вы их найдёте, и сразу идти туда… но, наверное, вы тоже можете сказать, что всё, что нужно мне — вспомнить, где я их оставил. Это всё равно логическая бессмыслица. А вы не могли бы сказать…

— Будущее уже произошло. Мы бы сказали вам: тридцать пять.

— Позвольте закончить. Что, если бы я попросил вас сказать, какое число я задумал? Вы уже сказали свой ответ. Хорошо. В таком случае я скажу что-нибудь другое. Скажем… тридцать пять.

Доктор немного помолчал. Если бы он сказал не «тридцать пять», а другое слово, тогда они бы ранее сказали это другое слово, поэтому он бы сказал другое число, и они бы сказали его. Это бесконечная последовательность, словно играть кто большее число назовёт, или пытаться разобраться, яйцо было раньше или курица. Он мог понять, что происходит, но до ответа всегда оставался ещё один шаг. Это был простой вопрос с бесконечным множеством ответов.

— Прошлое такое же податливое, как и будущее. Мы видим будущее, но не влияем на него. Вам это может казаться парадоксальным, но как путешественник во времени вы должны что-то понимать в сложной природе вселенной. В ваших путешествиях бывали моменты, когда прошлое разворачивалось вокруг вас в точности так, как вы помнили из прочитанного. Время относительно.

— Прошлое, которое наблюдали, не изменяется, — возразил Доктор. — Это один из постулатов теории времени.

— У вас есть свободная воля, — заверил его Вилхаф, — в прошлом, настоящем, и будущем. Ничто не фиксировано, всё, что запомнено, можно забыть.

— Но как вы можете утверждать, что у меня есть свобода выбора, если вы знаете, что я сделаю?

— Мы вам помешаем.

— Помешаете? А, конечно. Вы знаете, зачем я тут. Вы знаете, что я ищу дверь, и вы постараетесь помешать мне.

— У вас ничего не выйдет. С нашей точки зрения у вас уже не вышло.

— Вы прочли на несколько страниц вперёд, так? Жизнь всего лишь книга, которую вы можете листать. Что же, быть может, я смогу переписать учебники истории, кто знает.

— У нас есть священный долг. Это место большого могущества, и во вселенной есть желающие присвоить это могущество себе.

— Поэтому вы убиваете любого, кто здесь появляется, как беднягу Норвала. И вы знали, куда попадёт его ТАРДИС после случайного скачка. Вы выстрелили ещё до того, как увидели цель. Не удивительно, что малтраффи вас избегают.

Он сел и посмотрел на их освещённые костром лица.

Виллхафф указал на дальнюю часть зала:

— Вы проведёте всю ночь вон в том углу, погрузившись в искусственно вызванную кому.

— Утром мы перенесём вас ближе к костру, — сказал Паллант. — Затем, как только вы вернётесь в сознание, появятся ваши коллеги и спасут вас.

Гелиос улыбнулся:

— Можете отойти, если хотите, но мы уже знаем, что вы не дойдёте до Двери, мы знаем, как вы проведёте ночь.

— И вы не попытаетесь меня остановить? — Доктор уже шагал прочь от них, мысленно перебирая возможные варианты.

Лежать и спать в том углу? Это на него ни капли не похоже. С самого раннего детства с ним всегда было одно и то же: если кто-то ему говорил что-то сделать, он делал прямо противоположное. «По газонам не ходить», «Вход запрещён», «Пожалуйста, не нарушайте законы физики». Но эти люди уже видели будущее, они рассказали ему о том, что уже произошло. Он знал, что есть другая возможность, что от них можно убежать. Но Доктор заметил, что направляется именно в тот угол, на который ему указал Вилхаф. Эта часть комнаты его зачаровывала так же, как и любой другой запретный плод: «Не смотри туда», «Старайся не думать об этом».

Он хотел было развернуться и пойти в противоположную сторону, как вдруг ему в голову пришла мысль.

— А что если в этом углу решение? — прошептал он сам себе.

Он ещё решительнее направился в угол.

Они считают, что он должен лечь в углу… он так и сделал.

Никакого решения не случилось.

Он расстроился. Тут было холодно. Он представил себе лежащего себя таким, каким его видели в будущем старые воины.

Он перевернулся и посмотрел в их сторону. Они по-прежнему сидели вокруг костра. Время от времени они посматривали в его сторону, проверяя, не ушёл ли он.

Конечно!

Они только думали, что видели его тут. А на самом деле он улизнул, одурачил их. Нужно всего лишь соорудить что-то вроде манекена, что-то, что обманет их на таком расстоянии, в этом тёмном зале.

Вот только Паллант сказал, что они подходили к нему утром и перенесли его.