Доктора флота

Глупо, но все думаю, кого бы пригласить с собой на выпускной вечер и как бы отнеслась к этому Тося. Иногда мне кажется, что я один на курсе такой недотепа, такой болван, сохраняющий свою телячью, никому не нужную верность. Опять уже полтора месяца от Тоси нет писем. Из последнего коротенького письма я понял, что она находится на Дальнем Востоке. Война с Японией, хотя и началась всего пятнадцать дней назад, близится к концу. И на нее мы тоже не успеем попасть…

Опишу то, что произошло на экзамене по хирургии. Васятка, который все пять лет не переставал удивлять меня, иногда повергая в восторг, иногда вызывая своими поступками насмешки, выкинул номер и на этот раз.

Хирургия давно стала его единственным любимым предметом, которому он не переставал поклоняться, как древние египтяне поклонялись богу солнца Ра. К экзамену по хирургии Васятка готовился, как к празднику. Он столько читал учебников, столько знал подробностей из жизни великих хирургов, что я опасался, сумеет ли он навести в своей голове порядок и толково ответить на вопросы билета. Обычно на экзамены Вася входил незаметно, тихонько тянул билет и садился. Все государственные экзамены он сдал на четверки. Оставался последний — хирургия.

Задолго до экзамена он занял очередь у двери, чтобы войти первым. Вопросы ему попались удачные, выигрышные:

1. Асептика и антисептика. История.

2. Ожоги. Первая помощь, лечение.

3. Аппендициты. Этиология, патанатомия, клиника, лечение.

4. Объем помощи на кораблях различных рангов.

На первые три он ответил блестяще, а на четвертом и произошел этот нелепый случай.

— Оборудование медицинских пунктов лидеров и крейсеров позволяет производить на них срочные полостные операции, и считаю, что корабельные врачи обязаны оперировать, — закончил свой ответ Васятка, вспомнив посещение лидера «Ленинград», стоявшего у Тучкова моста, и его хорошо оснащенную операционную.

Член комиссии, заместитель начальника санитарной службы военно-морского флота, крупный, с лысой, как арбуз, головой полковник одобрительно кивал головой. Ничто не предвещало никаких осложнений.

— В условиях военного времени или длительного автономного плавания обязательно следует оперировать, — миролюбиво проговорил полковник. У него были сочные полные губы, а над верхней губой тоненькие фатоватые усики. — А во время стоянки у причала или на рейде таких больных нужно отправлять в госпиталь.

От Васятки требовалось только одно — промолчать. Но этот ненормальный забыл, что он всего лишь курсант и к тому же сдает государственный экзамен.

— В таком случае корабельному врачу совсем не придется оперировать, — возразил он, взлохмачивая по привычке свои белые волосы. — Война кончилась, автономные плавания редки, забудешь все, чему научился.

Анохин изо всех сил старался подать Васе знак — замолчи, не спорь с начальством. Хуже будет. Но Васятку уже повело:

— Зачем тогда устанавливать такое дорогое оборудование? Выходит зря выбрасываются деньги?

Полковник встал, откашлялся. Лысина его стала сначала розовой, потом багровой, В его планы не входило вступать в публичный спор на экзамене с курсантом, но и оставить такой выпад без последствий было нельзя.

— Боевой корабль строится на случай войны. Пушки тоже не нужны в мирные дни. Однако их устанавливают. Вы, товарищ курсант, придерживаетесь ошибочных взглядов на объем оказания хирургической помощи. Разработаны специальные документы, с которыми вас должны были ознакомить. Видимо, вы их не знаете. Я вынужден просить комиссию снизить вам за это оценку.

Вполне вероятно, что Васятка получил бы четверку, но в этот момент со своего места поднялся Джанишвили. Он медленно подошел к Васе, положил тяжелую руку ему на плечо, сказал с заметным грузинским акцентом:

— Этот молодой человек может стать хороший, очень хороший хирург. Все молодые хирурги чересчур решительны и радикальны. С возрастом это проходит. Простим ему этот недостаток.

Я увидел, как к сидящему против меня Анохину склонился его сосед генерал-майор с седой, коротко стриженой головой и острой бородкой.

— Вы не помните, откуда родом этот молодой человек? — шепотом, но достаточно внятно, спросил он.

— Почему не помню, — обиделся Анохин. — Я всех своих орлов родословную знаю. Издалека он, из Сибири. С реки Муны.

— Значит, это тот парнишка, что пять лет назад на приемных экзаменах сделал в диктанте полсотни ошибок, ничего не читал, зато мастерски охотился в тайге?

Анохин утвердительно кивнул.

— Готов был биться об заклад, что через полгода, максимум год его отчислят, — продолжал удивляться генерал. — А ведь ошибся! — Он еще раз посмотрел на стоявшего перед столом комиссии Васю, прислушался к его ответу, снова наклонился к Анохину. — Подумайте только, за пять лет так измениться! Раньше, помню, все «чо» говорил. А теперь интеллигентная речь, с полковником спорит. И, наверное, прав.

Я так заслушался, что едва не пропустил своей очереди отвечать.

На экзамене по хирургии Васятка получил пятерку.