Доктрина Русского мира

Глубокая драматургия Антона Чехова. Не его же очаровательная, едкая ироническая проза, не рассказики о конторщиках и дачниках, а именно – пьесы, в которых зашифрована трагическая безысходность, тоска, попытка заглянуть в неумолимое грядущее. И – желание увидеть небо в алмазах. Не себя, любимого, в алмазах, а именно – Божье небо. Кстати, вас не поражает, что «Чайка» (там, где ещё «…Константин Гаврилович застрелился…») значится у автора в качестве… комедии? Но это – отдельный разговор. Что у нас далее? Отточенный и техничный, но одухотворённый балет, появившийся у нас во времена Анны Иоанновны. Взятый прямиком из Франции, он со временем сделался исключительной национальной гордостью. Во всём мире слово «балет» почти всегда влечёт за собой прилагательное «русский». Вот вам забавный пример – в старой французской комедии начала 1970-х годов «Человек-оркестр» глава хореографической труппы (его играет Луи де Фюнес) спрашивает, у кого же могла учиться некая одарённая танцовщица. Девушка называет исключительно русские фамилии, причём выдуманные сценаристом. Просто русские. Лишь бы русские. Босс понимает, что девица – настоящий бриллиант, огранённый лучшими мастерами. В 19201930-х годах на Западе был популярен такой мошеннический трюк – открыть «пафосный», элитный танцкласс, в котором якобы преподаёт настоящая русская балерина, чудом спасшаяся от большевиков. Разумеется, такие курсы стоили бешеных денег – очень уж было престижно учиться всяческим «battement tendu» у дамочки, которая с самим Дягилевым была «на дружеской ноге». Якобы. Больше того, эти хитрые мошенницы часто «косили» под русских, будучи, например, польскими еврейками, немками или даже англичанками. То есть даже не говорили на «родном» языке или же изъяснялись на оном довольно скверно. Нелишне вспомнить, что и советский балет – во многом яркая противоположность дягилевскому – завоёвывал первые места в мире, а Майя Плисецкая считалась во всём мире настоящей гранд-дамой или, как теперь говорят – «иконой стиля». Ив Сен-Лоран почитал за величайшую честь создавать для неё костюмы. Вам всё ещё обидно, что в России слабенькая эстрада и некачественная буффонада?

Что же я всё об искусстве? Россия – это, прежде всего, прорыв в космос. Небо в алмазах. Подняться над суетой. Объять пространство. Россия – это ещё и умение побеждать врагов. Жуков и – Калашников. Это – фундаментальная наука. Недаром на Западе так ценятся выпускники наших технических вузов. Россия – это лидерство в спорте. Олимпиада. Если кино, то – Андрей Тарковский и Сергей Эйзенштейн. Русский ум не разменивается на частности, детали, мелочи, шпильки-заколки. Хорошо это или глупо, каждый решит для себя сам. Если уж герой наших книг и убивает старушку-процентщицу, так исключительно чтобы проверить: «Тварь ли я дрожащая, или право имею?» – а материальный смысл преступления мгновенно стирается или теряется. Если уж он – учёный, то занимается «…как и вся наука. Счастьем человеческим…». Наши люди «…просто честно работают там, где поставила их жизнь. И вот они-то в основном и держат на своих плечах дворец мысли и духа. С девяти до пятнадцати держат, а потом едут по грибы». Читайте Стругацких и Ефремова – они писали с натуры, хотя, как творцы собственно science fi ction, эти авторы уступают знаменитым американцам. Советская фантастика – вторична. К тому же она «социальна», говорит о Человеке Будущего, а не увлекает коллизиями. Мы не умеем создавать захватывающие «приключения ради приключений». Только держать на плечах дворец мысли и духа.