Доктрина шока

В результате, что можно было наблюдать уже на Балканах, получились военные действия в стиле McDonalds. Развернутые за границей части напоминали опасный курорт для вооруженных до зубов людей. «Первым человеком, который встречает наших солдат по прибытии на Балканы, как и последним, который с ними прощается, является наш сотрудник», — говорил официальный представитель Halliburton, как будто бы речь шла о туристической фирме, а не об обеспечении армии22. Это новшество внесла Halliburton: Чейни не понимал, почему война не может стать в Америке процветающей и высокодоходной отраслью сферы услуг — завоеванием с улыбкой.

На Балканах, куда Клинтон послал 19 тысяч солдат, американские военные базы образовали маленькие города от Halliburton: чистенькие пригородные дома, окруженные забором, которые выстроила и обслуживала исключительно Halliburton. И компания старалась предоставить солдатам весь уют покинутой родины, включая закусочные, супермаркеты, кинотеатры и гимнастические залы, оснащенные всеми техническими новинками23. Некоторые старые офицеры боялись, что такая коммерческая обстановка может дурно повлиять на воинскую дисциплину, но и они наслаждались этой роскошью. Halliburton старается позолотить все, за что ни берется, — сказал мне один из них. — Так что мы не жаловались». С точки зрения Halliburton положительные отзывы потребителей были хорошим бизнесом — они влекли за собой новые контракты, а поскольку доход вычислялся как процент от издержек: чем больше они расходовали, тем доходнее было предприятие. «Не волнуйтесь, это контракт "издержки плюс"» — стало ходовым выражением в зеленой зоне Багдада, но неимоверно щедрые расходы на войну начались еще в эпоху Клинтона. За пять лет руководства Halliburton Чейни увеличил денежные поступления в компанию от Казначейства почти вдвое — с 1,2 до 2,3 миллиарда долларов, а количество денег, полученных в виде федеральных займов и гарантированных ссуд, выросло в 15 раз24. И труд Чейни был вознагражден. Прежде чем занять пост вице-президента, Чейни «оценивал стоимость своего имущества от 18 до 81,9 миллиона долларов, в том числе от 6 до 30 миллионов в виде акций Halliburton... Всего Чейни получил в качестве опциона около 1,26 миллиона акций Halliburton, из них 100 тысяч уже использованы, 760 тысяч можно продать, а еще 166 667 станут действительными к декабрю [2000]»25.

Внедряя идеологию сферы обслуживания в деятельность правительства, Чейни рассматривал это как семейный бизнес. Во второй половине 90-х годов, когда он превращал военные базы в пригородные поселения от Halliburton, его жена Линн получала доходы от ценных бумаг, кроме того, работала в правлении Lockheed Martin, крупнейшего оборонного подрядчика. Она занимала это место с 1995 по 2001 год, когда в таких компаниях, как Lockheed, произошли существенные преобразования26. Холодная война закончилась, расходы на оборону снизились, а поскольку почти все деньги такие фирмы получали благодаря контрактам с правительством на производство оружия, им пришлось искать новую модель для своего бизнеса. Lockheed и подобные ей производители оружия разработали новую стратегию и настойчиво стремились ее реализовать — они намеревались за деньги выполнять функции правительства.

В середине 90-х Lockheed стала внедряться в отдел информационных технологий правительства США, она обслуживала систему компьютеров отдела и активно участвовала в управлении базами данных. Действуя преимущественно на виду у публики, компания настолько продвинулась на новой территории, что в 2004 году журналист газеты New York Times писал: «Lockheed Martin не управляет Соединенными Штатами... Однако она участвует в управлении ими в невероятных масштабах... Она сортирует вашу почту и подсчитывает ваши налоги. Она снижает расходы на социальную защиту и проводит перепись населения Соединенных Штатов. Она управляет космическими полетами и следит за движением самолетов. Чтобы все это совершить, Lockheed написала больше кодов компьютерных программ, чем Microsoft»27.