Доктрина шока

Две недели спустя, 31 августа, генерал-майор Джефри Миллер, начальник тюрьмы Гуантанамо, прибыл в Ирак с миссией «гуантанамизировать» тюрьму Абу-Грейб17. Еще две недели спустя, 14 сентября, главнокомандующий войсками США в Ираке генерал-лейтенант Рикардо Санчес дозволил применение большого количества новых процедур допроса на основе модели Гуантанамо. Сюда входят: намеренное унижение (так называемое «обуздание гордости и эго»), «использование боязни собак у арабов», сенсорная депривация (под названием «световой контроль»), сенсорная перегрузка (крики, громкая музыка) и «стрессовые положения» тела. Вскоре после написания этой служебной инструкции в начале октября появились печально известные фотографии из Абу-Грейб18.

Команде Буша не удалось сделать иракцев послушными ни с помощью «Шока и трепета», ни с помощью экономической шоковой терапии. Теперь стали применять шок, направленный на отдельных людей, на основе принципов учебника Kubark, позволяющих эффективно вызывать регрессию.

Многих из наиболее важных узников содержали в охраняемой зоне около Международного аэропорта Багдада, где тюрьмой управляло специальное подразделение армии и ЦРУ. Эта зона, куда можно войти лишь по особым пропускам, недоступна для Красного Креста и окружена такой секретностью, что туда не допускают даже высших военачальников. Чтобы скрыть существование тюрьмы, ей постоянно меняют названия: спецотделение 20, 121, 61-26, 14519.

Узников там держат в небольшом здании, которое перестроено в соответствии с принципами руководства Kubark так, чтобы можно было создать нужные условия, включая полную сенсорную депривацию. Здание делится на пять зон: комната медицинского осмотра; «мягкая комната», на вид напоминающая жилое помещение (для покладистых заключенных); красная комната; голубая комната и самая страшная, черная комната — маленькая камера, полностью выкрашенная черной краской и с динамиками в каждом углу.

О существовании этого тайного заведения стало известно только благодаря работавшему там сержанту, который под псевдонимом Джеф Перри связался с Human Rights Watch и описал это странное место. По сравнению с бедламом в Абу-Грейб, где нетренированные охранники просто начинают свою карьеру, заведение ЦРУ около аэропорта ужасает своим почти клиническим порядком. По утверждению Перри, когда допрашивающие хотели применять «жесткие методы» для узников, находящихся в черной комнате, они подходили к компьютеру и распечатывали готовые формы, нечто вроде меню пыток. «Весь типовой набор уже заранее подготовлен для вас, — рассказывал Перри, — контроль над окружением, жар и холод, стробоскопический свет, музыка и так далее. Готовы собаки... Вам оставалось только подумать, чем из этого воспользоваться». Они заполняли формы и относили на подпись начальству. «И я ни разу не видел, чтобы эту бумагу отказались подписать», — сказал Перри.

Его, как и некоторых других допрашивающих, беспокоило то, что подобные техники нарушают Женевскую конвенцию. Думая о том, что их может ждать судебное преследование, если об их деятельности узнает общественность, Пери с тремя коллегами обратился к полковнику и «сказал ему, что у нас есть сомнения насчет необходимости подобной жестокости». Работа в тайной тюрьме была поставлена так основательно, что спустя всего два часа туда прибыла команда военных юристов с презентацией PowerPoint, которая объясняла, почему на задержанных не распространяется Женевская конвенция и почему сенсорная депривация — что противоречило самим исследованиям ЦРУ — не является пыткой. «Это произошло так быстро, — сказал Перри. — Как будто все уже было готово заранее. Я имею в виду, на подготовку слайдов у них было лишь два часа».

Были и другие объекты по всему Ираку, где узники подвергались подобной сенсорной депривации по методу Kubark, в некоторых случаях это напоминало давнишние эксперименты в Университете Макгилла. Другой сержант рассказал о тюрьме на военной базе «Тигр» около Аль-Каима, неподалеку от сирийской границы, где содержалось от 20 до 40 узников. С завязанными глазами и в кандалах их помещали в жаркие металлические контейнеры на 24 часа: «без сна, без пищи, без воды», как рассказывал сержант. Когда они изнемогали от сенсорной депривации, их ослепляли ярким светом или глушили музыкой в стиле хэви-метал20.