Доктрина шока. Становление капитализма катастроф

За десяток лет до этого Фридман и его движение глубоко разочаровались в американской политике, которой управлял Ричард Никсон — человек, казалось бы, прислушивавшийся к радикальным экономистам. Ричард Никсон помог «чикагским мальчикам» прийти к власти в Чили, но у себя дома избрал совершенно иной путь — и такую непоследовательность Фридман никогда не смог ему простить. Когда в 1969 году Никсон стал президентом, Фридман думал, что настал его час провести у себя в стране контрреволюцию против наследия «Нового курса». «Немногие из президентов выражали мысли, столь близкие к моим собственным», — писал Фридман Никсону [394]. Они регулярно встречались в Овальном зале, и Никсон поставил некоторых друзей и коллег Фридмана на важнейшие экономические посты. Среди них был профессор Чикагского университета Джордж Шульц, которого Фридман привлек к работе с Никсоном, а также Дональд Рамсфельд, которому тогда было 37 лет. В 1960‑х годах Рамсфельд часто посещал семинары в Чикагском университете, о которых потом отзывался с глубоким уважением. Рамсфельд называл Фридмана и его коллег «скопищем гениев», к которым он и другие «щенки» (по его словам) могли «прийти, чтобы сесть у их ног и учиться… это бесценная привилегия для меня»[395]. Итак, его верные ученики делали политику, и у него были прекрасные личные взаимоотношения с президентом, поэтому Фридман мог надеяться, что его идеи будут применяться на практике в самой мощной экономике в мире.

Но в 1971 году США переживали экономический спад: росла безработица, а инфляция заставляла повышать цены. Никсон понимал, что, последуй он радикальным советам Фридмана, миллионы голодных граждан не отдадут ему свои голоса. Он решил установить ограничения цен на жизненно необходимые вещи, такие как плата за квартиру и нефть. Фридман был в ярости: из всех возможных правительственных «помех» для экономики контроль над ценами был наихудшим из зол. Он называл эти меры «раком, который лишает экономическую систему способности выполнять свои функции»[396].

И что еще неприятнее, собственные ученики Фридмана осуществляли кейнсианские меры: Рамсфельд занимался программами контроля зарплат и цен под руководством Шульца, который в то время заведовал Административно бюджетным управлением. Однажды Фридман пригласил Рамсфельда в Белый дом и подверг там «щенка» жесткой критике. По словам Рамсфельда, Фридман говорил: «Тебе необходимо прекратить делать то, что ты делаешь». Новоиспеченный бюрократ отвечал, что, кажется, это работает: инфляция снижается, экономика растет. Фридман ответил, что это и есть величайшее преступление из всех возможных: «Люди начнут думать, что это делаете вы… Они получат неверный урок»[397]. Урок и в самом деле был усвоен: на следующий год Никсона переизбрали, он получил 60 процентов голосов. Во время своего второго срока президент еще меньше следовал учению Фридмана, он провел новые законы, устанавливающие более высокие стандарты защиты окружающей среды и безопасности на производстве. «Теперь мы все кейнсианцы», — прозвучала знаменитая фраза Никсона, и это было самым жестоким ударом [398]. Это предательство настолько потрясло Фридмана, что позже он назвал Никсона «наиважнейшим социалистом из всех президентов Соединенных Штатов XX века»[399].

Правление Никсона было суровым уроком для Фридмана. Профессор Чикагского университета учил, что капитализм равнозначен свободе, однако свободные люди не желали голосовать за политиков, которые следовали его советам. Хуже того, лишь диктатуры — правительства, при которых свобода отсутствовала, — были готовы осуществлять доктрину свободного рынка на практике. Таким образом, непризнанные у себя на родине, светила чикагской школы в 1970‑е годы прокладывали свою дорогу с помощью диктаторских режимов. И почти в любой стране, где власть захватывали правые военные, можно было ощутить присутствие Чикагского университета. В 1976 году Харбергер работал консультантом военного режима в Боливии и получил почетную степень аргентинского Университета Тукумана в 1979 году, когда университеты находились под контролем хунты [400]. И в то же время он был советником Сухарто и «берклийской мафии» в Индонезии. Фридман написал программу либерализации экономики для жестокой Коммунистической партии Китая, когда та решила перейти к рыночной экономике [401].