Документы в архивах отсутствуют

- Видите! – торжествующе сказал Рожественский, вскрыв следующий пакет. – Я был прав, как всегда. Командир гидрографического судна "Бакан" сообщает, что проходя мимо норвежских шхер, видел четыре ми­ноносца без флагов, идущие под одними топовыми огнями.

– Маскируются под рыбаков?

– Именно! Но меня не проведешь!

Адмирал тяжело опустился в кресло и, поглаживая бороду, задумался. Клапье-де-Колонг затаил дыхание. Наконец Рожественский откинулся на спинку и, усмехнувшись, бросил:

– Хотят меня обмануть. Отлично. Только мы обманем их. Они будут искать мою эскадру на обычном пути – вдоль берега, я же пойду западнее, через Доггер-банку.

– Простите, ваше превосходительство, но ведь там очень много рыбацких судов. Все лоции рекомендуют избегать этого района.

– Именно! Что там еще?!

В двери возник вахтенный офицер.

– Господин адмирал, с броненосца «Наварин» сообщают, что замечен воздушный шар,

– Японцы! – рявкнул Рожественский. – Выследили таки! – Он на секунду задумался и решительно закончил:

– Эскадре сниматься с якоря немедленно!

– Но уголь... – начал было флаг-капитан.

Рожественский издал какой-то невнятный горловой звук, и Клапье-де-Колонга будто ветром вынесло в дверь...

Вот мы и подошли к развязке этой странной истории, через которую красной нитью проходят ложь и предательство. Как каинова печать они отмечают все действия «благородных» господ в золотых эполетах. Мораль, право... В их лексиконе нет таких слов. Водоизмещение, калибр орудий, дальность плавания – вот это они понимают. Привыкшие смот­реть на мир сквозь перекрестия прицелов, они не могут представить се­бе другой картины. Кругозор их ограничен пределом дальнобойности орудий, все, что лежит вне этого круга для них не существует. Весь мир – огромная мишень, не более.

«Совесть моя – славная девушка, с которой я всегда превосходно договорюсь», – так заявил один из Первых лордов Адмиралтейства.{Уинстон Черчилль} Не все его предшественники питали пристрастие к звонким афоризмам, но все они действовали в соответствии с этим высказыванием.

Предать союзника – можно. Отправить на верную смерть собственных матросов – допустимо. Измена? Разве? Всего лишь точный, дальновидный хладнокровный расчет, отличный тактический маневр. А совесть... Ее не видно в мощную оптику корабельных дальномеров.

Участники этой драмы еще не знают, какую судьбу уготовали им гос­пода адмиралы, они все на что-то надеются... Напрасно, фигуры рас­ставлены, партия начинается, но победить в ней может только один иг­рок. А что до фигур... Кого они интересуют. Наоборот, чем больше жертв, тем красивее получается комбинация. Пешки, слоны, ладьи... Можно пожертвовать и ферзя, но это, конечно, только если сеть твер­дая уверенность в успехе. А она есть.

Адмиралтейский гамбит

Вверх-вниз... Вверх-вниз... Вверх-вниз... Мостик миноносца то и дело взлетал вверх, когда очередная волна подхватывала корабль, и тут же стремительно проваливался вниз, отчего у людей, стоявших на мостике, возникало томительное ощущение падения, прерывавшееся, когда форштевень корабля с плеском врезался в подошву очередной волны. Вверх взлетал фонтан брызг, обрушивался на округлый полубак, и в эти мгновения миноносец напоминал довольно отдувающегося кита.

Рэй недовольно поежился и поднял воротник плаща. Стоявший рядом японец невозмутимо выплюнул размокшую папиросу и достал новую. Рэй немного завистливо посмотрел на него, но тут же под новой порцией воды, обдавшей мостик, кинулся на левое его крыло, пытаясь спастись от холодного душа, и столкнулся с поднимающимся по трапу Смитом.

– Простите, что беспокою вас, сэр, – обратился минный офицер к командиру, – но, может быть, дать ход? Корабль слишком бросает, люди начинают укачиваться.

– Ваши минеры укачиваются? – с искренним удивлением переспросил Рэй.

– Да, сэр.

– Очень жаль. У вас все?

Смит несколько секунд молча смотрел на командира, щека у него дернулась, но минный офицер сдержался и, козырнув, скатился по трапу вниз, в мокрую темноту. Рэй презрительно скривил губы. Укачиваются! Моряки, называется. И куда катится Королевский Флот? Он повернулся и невольно зажмурился – ветер швырнул ему в лицо пригоршню брызг. Капитан-лейтенант Ямамото достало новую папирусу. Рэй хмыкнул, глядя на него, и, облокотившись на поручни мостика, стал следить за мотающимся на волнах в полутора кабельтовых «Браво».

– Девятнадцать тридцать, – донесся вдруг до него голос Ямамото.

Рэй обернулся.

– Время идет, а условленного сигнала все нет. Вы уверены, что мы вышли точно в назначенное место? – поинтересовался Ямамото.

Рэй пожал плечами.

– Я сам вел прокладку.

– Да, конечно... – непонятно отозвался японец.