Читаем Долбящий клавиши полностью

К примеру, как-то раз, когда мы играли с группой в Нью-Йорке, я воспользовался свободным временем и ранним утром отправился прогуляться по Центральному парку. Я нашел прекрасную дорогу, которая вела вокруг идиллического озера. Я неторопливо шел по ней, при этом все встречающиеся на моем пути бегуны что-то выкрикивали. Оборачиваясь, я радостно приветствовал их. Я был в восторге от доброжелательности американцев. Это продолжалось до тех пор, пока охранник парка не остановил меня. Он объяснил, что я иду против движения, создавая препятствие бегущим. Именно это, как оказалось, и кричали мне бегуны.

То же самое и со временем. Один знакомый рассказал мне, что когда-то он (или его отец, точно не помню) работал во Франции на ферме. Каждое утро хозяин, просыпаясь первым, заводил большие настенные часы. Из-за несовершенной механики эти часы шли не очень долго и каждую ночь останавливались. Поэтому утром, когда хозяин вставал, он всегда ставил часы на шесть. Ему было безразлично, сколько времени показывали часы у других людей. Таким образом, на ферме устанавливалось свое собственное время, но это не вызывало никаких сложностей у работников. Когда подавали обед, все приходили вовремя.

Сейчас я не представляю себе, как это могло быть. Вероятно, у них не было радио, потому что радио всегда начинает трансляции утром. А может быть, у них не было электричества. Но тогда надо учитывать, что часы были изобретены еще в доисторические времена, ведь солнце тогда уже светило. Без солнца не было бы никаких солнечных часов. У древних римлян уже были часы? Скорее, у молодых римлян. Им определенно нужно было знать, сколько времени, чтобы не опаздывать на свидания. Раньше старики всегда умирали одинаково. У них были плохие зубы, и они не могли больше нормально жевать. И тогда уже портился желудок и все остальное. Или они умирали от рака. Скорее всего, эта болезнь была всегда, хотя еще не было ни асбеста, ни атомных электростанций. По-видимому, рак еще древнее, чем все часы.

Иногда я думаю, что какая-нибудь история произошла со мной совсем недавно, а потом выясняется, что ей уже тридцать лет. А иногда у меня такое чувство, что времени вообще не существует. Или не существует прошлого. Потому что все, что осталось позади, уже завершено. Тогда не имеет значения, когда что произошло, потому что время уже никогда не вернется. И то, что я переживал в свое время, другие люди испытывают теперь совершенно иначе.

И это значит, что существует много различных вариантов прошлого, а не только одно мое.

Кроме того, мне трудно придерживаться какого-либо мнения. Вещи, которые я отвергаю, вполне можно счесть очень даже хорошими. В качестве примеров могу привести Америку, баранину или оперный театр. Оперетту, по-моему, я еще не слышал. Поэтому не знаю, может ли она мне понравиться. Соответственно я не знаю, что нужно думать о ней. Поэтому мне сложно что-то писать о себе, ведь сегодня я пишу, а завтра у меня может быть совершенно другое мнение, не такое, как сегодня, и придется начинать все сначала. Чтобы этого избежать, мне пришлось бы немедленно черкать все, что приходит на ум. Тогда через несколько секунд все узнали бы об этой новости. Но в таком случае я немедленно должен был бы начать все снова, если со мной или вокруг произошло бы что-то новое. Только я все равно уже пропустил, например, то, что со мной происходило, когда я был маленьким, ведь тогда не существовало никаких компьютеров.

В любом случае биография может заинтересовать лишь немногих людей, потому что в ней можно прочитать только то, что стало с тем, кто записывал свою жизнь. Мне это интересно. Только сами по себе биографии – не мое. Есть ощущение, что в них всегда происходит одно и то же. Откуда-то появляются родители, знакомятся, и тогда получаются дети. Затем эти дети растут и обнаруживают интерес к музыке, живописи или театральному искусству и даже не подозревают о том, что впоследствии станут знаменитыми. И в какой-то момент они действительно становятся знаменитыми, ведь в противном случае им незачем писать биографию. Еще в биографии могут быть перенесенные удары судьбы или другие проблемы, например желание поделиться опытом, если у вашей собаки рак, или еще что-то в этом роде. Правда, тогда это будет скорее книга о том, как обращаться с собаками, больными раком, а не биография.

Чтобы получилась биография человека, связанного с искусством, достаточно взять бланк, на котором будет написано, что он был очень трудолюбив, упорно работал и никогда не переставал верить в мечту. Затем останется только вписать в заданные места свое имя и некоторые даты.

Абсолютно то же самое верно для хеви-метал-групп. Я прочитал вслух из Metal Hammer[1] пару статей о своих коллегах и просто поменял названия групп – никто ничего не заметил. Это означает, что и в студии хеви-метал-группы делают одно и то же.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары