Долбящий клавиши

Будучи ребенком, я любил читать вечерами в постели: мне казалось, что там со мной не может ничего случиться, хотя, как известно, большинство людей умирают именно в постели. Но все же кровать сама по себе не так опасна. Полагаю, что люди предпочитают лечь, если им становится нехорошо, а потом уже умирают. Я упоминал, что я ипохондрик. Сейчас я уже дошел до того, что впадаю в панику даже тогда, когда у меня абсолютно все хорошо. Ведь самые скверные болезни зачастую остаются незамеченными. Ты просто вдруг скоропостижно умираешь. Такое происходит постоянно.

Существует более трехсот видов рака. У меня даже нет трехсот частей тела! Но безопаснее обнаружить рак, когда что-то болит. Кроме этого, есть еще и рак крови. Кровь ведь везде в организме. Или при некоторых видах рака вы ничего не замечаете, а потом при обычном обследовании оказывается, что вам осталось жить всего две недели. И когда я вспоминаю все то, что является канцерогенным и что из этого уже попадало в мой организм, то осознаю, что предполагаемая продолжительность моей жизни сокращается на глазах. Сюда входят грибы, содержащие тяжелые металлы, и жареное мясо, которые я ел, и то, что через два дня после катастрофы в Чернобыле я попал под дождь. И это я привел только пару примеров. А еще был большой будильник у моей детской кроватки, на котором были светящиеся цифры из фосфора, а может быть, радона или урана. Я натирал о них палец для того, чтобы он светился, а потом облизывал его. Да и на сцене мы работаем с самыми опасными ядами, хотя, впрочем, выглядит это довольно неплохо. Особенно вредны большие световые пушки, которые излучают протоны или еще что-то в этом духе. Безопасное расстояние от них составляет сто метров, а на концерте я стою с ними совсем рядом. Поэтому причин заболеть раком предостаточно.

Я не боюсь инфекционных заболеваний, потому что, в конце концов, за них несет ответственность моя иммунная система. Эта штука работает постоянно, поэтому не вызывает у меня беспокойства. Время от времени туда должны поступать определенные витамины, чтобы я не заразился СПИДом. Конечно, раньше этого я тоже ужасно боялся. Если я не мог в подробностях вспомнить детали своих сексуальных отношений, меня это очень долго потом беспокоило.

Ведь я не пускался в сексуальные приключения трезвым.

Наряду с этим я знаком со страхом серьезных потерь. Поэтому хочу, чтобы все оставалось так, как есть, и никогда не менялось. Но мир не стоит на месте, и у меня непрерывно возникают проблемы. Так что я внимательно наблюдаю за тем, что происходит, по крайней мере, в моей личной жизни. Это и сейчас неплохо срабатывает. Тем более что я еще сравнительно молод. Пожилых людей уже никто по-настоящему не слушает. Кажется, что все думают так: «Пусть говорят, в конце концов, им скоро умирать». И это при том, что люди в возрасте становятся не глупыми, а просто иногда несколько более сложными в общении или ворчливыми. У многих из них есть огромные знания и ценные воспоминания о детстве или о войне, что, к сожалению, никого не интересует. Я всегда радуюсь, когда встречаю старых людей на улице, особенно если это пара, которая так мило держится за руки. Иногда это трогает меня до слез. Подобное бывает со мной, когда я вижу, как дедушка покупает для своего внука шоколад и не подозревает о том, что тому интереснее потратить деньги на наркотики. Или если бабушка в поезде ведет себя взволнованно, я тоже начинаю нервничать.

Не уверен, что лично я с возрастом приобретаю все больше знаний. Я слышал об одном молодом певце, который в семнадцать лет написал автобиографию, причем в ней уже было что-то о сексе. Статья про эту книгу была в газете Bild, которая лежала на столе у одного индийца. В индийском ресторане, где мне очень нравится есть. При этом я даже не имею понятия, действительно ли индийцы там готовят. Плохо, что я так мало знаю об окружающих меня людях. Однажды я купил там еду, которую хотел принести в репетиционный зал. Пока я шел вдоль Пренцлауэр-аллее, шнурки одного моего ботинка спутались со шнурками другого ботинка. Я не мог их распутать, потому что в руках у меня были пакеты с едой, и в результате упал лицом вниз, как доска. Бутылка с соком в кармане разбилась, и осколки порезали вену на запястье. Мне было так больно, что я не мог подняться и истекал кровью, как свинья. В этот момент мимо на велосипеде проезжал наш гитарист, но он не узнал меня. Он рассказал ожидающей меня группе, что только что видел, как на Пренцлауэр-аллее упал какой-то дедушка.

Этот случай говорит очень многое о моем стиле одежды. С тех пор я клянусь всем, кто замечает на моем запястье шрам, что не собирался покончить с собой. Я не склонен к депрессии и действительно очень далек от желания умереть. Если я сейчас что-то пишу, то только потому, что, как было сказано ранее, я немного ипохондрик. Полагаю, неважно, сколько тебе лет, когда ты пишешь биографию. Гораздо важнее то, что ты еще живешь и в любом случае, становясь мудрее, немного торопишься.