Долбящий клавиши

В начале обучения мы незамедлительно отправились в так называемый лагерь гражданской обороны. Учителя и мастера производственного обучения были нашими военными инструкторами. Они надевали солнцезащитные очки, засовывали учебники за пояс униформы и мгновенно превращались в орущих погонщиков. Мы тогда даже стреляли из мелкокалиберных автоматов.

Я тоже стрелял, но из-за плохого зрения попадал по мишени соседа, так что он после двенадцати выстрелов получил пятнадцать попаданий. Однако это не принесло ему нужную оценку, и он был очень недоволен. Когда я закончил, то показал инструктору пустую обойму, поднял оружие, снял его с предохранителя и нажал курок, совсем так, как меня учили. Но в стволе еще оставался один патрон, и когда я нажал на курок, инструктор все еще держал голову над оружием. Он должен был посмотреть, действительно ли пуст патронник.

Выстрел раздался настолько близко к его голове, что он побледнел и потерял сознание. Мне разрешили поехать домой. Это было очень к месту, потому что у меня намечался концерт с Feeling B и теперь я мог принять в нем участие. В противном случае им пришлось бы играть без меня или взять вместо меня кого-то другого. Собственно говоря, у меня не было времени на обучение в лагере гражданской обороны. И профессия с самого первого и до последнего дня оставалась для меня чужой. Она требовала больших усилий. Я вытачивал из стального блока вороток. Нужно было зажимать различные большие метчики[25], чтобы – какой сюрприз – в отверстии появилась нарезанная резьба. Слесарь-инструментальщик не должен говорить «дырка». Это называется «отверстие». Для изготовления этого воротка мне понадобилась четверть года. Потом я подарил его отцу на день рождения, чтобы он увидел, как хорошо у меня получилось. Ведь я должен был стать нарезчиком резьбы, а это изделие было довольно сложным.

Потом я прорезывал отверстия в пластинах. Допустимая погрешность для меня составляла три сотых миллиметра.

Иногда нас отправляли на производство. Вероятно, там не успевали выполнять план, и наша помощь была бы очень кстати. На огромном гибочном станке мы должны были сгибать шпиндели. В первый же день мы по ошибке нажали несколько кнопок одновременно, и тогда станок сам себя разрушил – с такой огромной силой, что балки согнулись и вырванные болты полетели через цех. Тогда в качестве наказания нас заставили в течение недели точить сверла. Точить их надо было до тех пор, пока до острия будет невозможно дотронуться. Это похоже на то, как точат карандаши, только точить сверло нужно гораздо дольше, чем карандаш.

А еще на нашем предприятии изготавливали мусорные контейнеры. Мне разрешили выпилить трафарет с буквами для нанесения надписи: «Пожалуйста, не бросайте горящий пепел». Каждый день я видел на мусорных свалках города свои надписи. Конечно же, это были надписи моих предшественников, но, несмотря на это, я все равно был горд.

Помимо этого, наше предприятие производило грили, в которых на углях готовят еду. Они экспортировались на Запад. Тогда мы упаковывали в картонные коробки небольшие записки. Иногда мы клали в коробки какие-то маленькие сувениры, например несколько оставшихся гаек или печенье. Каждые две недели грузовик под наблюдением пограничников заполнялся продукцией и уходил на Запад. Нам разрешалось загружать коробки, и, если бы кто-то из нас спрятался между коробками, никто бы этого не заметил. Грузовик пломбировали на нашем дворе, и затем он отправлялся прямо на Запад. Только мы не хотели уезжать.

Наверное, удивительно, как много радости я получал от работы и от того, сколько нового узнавал. Вскоре я уже мог управлять токарным, фрезерным и шлифовальным станками, а еще ленточной пилой. И я действительно научился шлифовать вручную. При работе с инструментом, режущим металл, требуется немало хитростей, потому что это очень сложно. Мне понадобилось больше полугода, чтобы овладеть изготовлением. И тогда это выглядело как-то сморщенно, можно сказать, очень своеобразно. У моих же однокурсников, наоборот, детали выглядели как будто из магазина. Кажется, у них все получалось лучше, чем у меня.

Как только наставник отводил взгляд, все сразу обращались к своим частным работам. Тогда ребята мастерили себе светильник или шлифовали головку блока цилиндров для новенького мопеда. Один даже принес с собой армейскую газету с руководством по разработке винтовок и пистолетов, и мы с восторгом отнеслись к этому делу. Мне поручили выточить барабан револьвера. Не успели мы это закончить, как в мастерскую пришли несколько полицейских. Нам не удалось узнать, кто их вызвал. Полицейские немного поругали нас и прямо на месте проверили, подходят ли их патроны к нашему оружию. К счастью, этого не случилось.