Дольче агония

— Ладно, в таком случае… скажем… калории!

Новый взрыв смеха.

— Вуди Аллен! — предлагает Рэйчел.

— Саддам Хусейн! — сказал Дерек.

— Виагра! — крикнул Хэл, и кое-кто из присутствующих поддержал его, захлопав в ладоши. — А ты, Хлоя? — вопросил он нежно, обернувшись к своей молодой жене. — Есть какая-нибудь вещь, о которой ты предпочла бы не говорить?

— Да, сказала Хлоя.

— И что же это? — полюбопытствовала Рэйчел.

— Люцерна, — произнесла Хлоя с легкой вызывающей усмешкой, которой мгновенно и навсегда покорила сердце Шона. (Слово «люцерна» она узнала от одного из своих клиентов, поскольку всегда спрашивала у них, чем они в жизни занимаются, чтобы они воображали, будто она интересуется ими как личностями, так оно лучше, дело тогда идет побыстрее; все они прикидываются преуспевающими врачами, адвокатами или бизнесменами, а чем больше врут, тем сильней распаляются, но тот ей так и выложил, что, дескать, люцерну культивирует — чего-чего, а такого нарочно не придумаешь! — и коль скоро она после обеда успела выкурить несколько сигареток с дурью, то прямо взвыла от хохота при этом сообщении: «Зад-зад-задрипанная лю-лю-люцерна!» — лепетала она, неверными пальцами запихивая в сумочку пачку десятидолларовых бумажек, которые он ей дал. «А люцерна — это как?» К счастью, тот парень и не подумал возбухать, он ей объяснил, что люцерна — красивое кормовое растение с сиреневыми цветочками, у него ее полно, несколько сотен гектаров в провинции, что граничит с Альбертой, так-то, целые поля этих меленьких цветиков простираются, насколько хватает глаз, — при одной мысли об этой бескрайней сиреневой прелести Хлою охватило непривычное умиротворение.

Глава IX. Рэйчел

Какая участь ожидает Рэйчел? Что ж, все нормальные люди, повинуясь общему закону, с возрастом мало-помалу приходят в уныние, а состояние тех, кто и так уже был пришиблен, с годами становится еще прискорбнее. Рэйчел не станет исключением из этого правила.