Дольче вита по-русски

– Татьяна Александровна, познакомьтесь, это Оля, о которой я вам говорила. – Девушка кивнула мне и уставилась на свою работодательницу преданным взглядом. Валерия Юрьевна заговорила, отчетливо произнося каждое слово: – Оля, скажи, пожалуйста, ты кому-нибудь давала ключи от этого дома?

Прислуга мотнула головой из стороны в сторону.

– Может, вы случайно оставляли их где-нибудь без присмотра? – уточнила я, но Оля продолжала смотреть на Краснощекову, словно и не слышала меня. Я произнесла еще несколько слов, на которые она также не отреагировала. До меня вдруг дошло: эта молодая женщина – глухонемая.

– Оля! Татьяна Александровна, – вдова указала на меня рукой, – хочет задать тебе несколько вопросов.

Домработница кивнула и внимательно уставилась на меня, жадно ловя движения моих губ.

– Оля, где вы хранили ключи от этого дома? – Она кивнула, давая понять, что поняла мой вопрос, и достала из кармана поношенного кардигана огромную связку ключей. – Здесь также и ключи от вашего дома, так?

Домработница подтвердила это кивком головы. Я поняла, что она одинаково заботится о сохранности как своих, так и чужих ключей и, скорее всего, не бросает их где попало. К тому же, окажись она вдруг причастна к похищению трупа хозяина, она не может не понимать, что в первую очередь подозрения падут на нее. Пока же веских оснований, чтобы уличить прислугу в подобной злокозненности, у меня не было.

– У меня больше вопросов нет, – сказала я, и Оля тут же перевела взгляд на Краснощекову. В нем была тревога. Казалось, девушка решила, что ее в чем-то подозревают, и это грозит ей неприятностями.

– Оля, ты можешь приступать к своим обязанностям. Пожалуйста, не принимай этот разговор близко к сердцу. Это чистая формальность. Понимаешь? – Прислуга дала понять, что не понимает, почему ей вообще задают такие вопросы. – Дело в том, что кто-то пытался ночью сюда проникнуть, и мне пришлось поменять замки. Я дам тебе потом новые ключи. А сейчас – иди в кухню.

Оля тут же оставила нас. Валерия Юрьевна взяла с каминной полки сложенный вдвое листок бумаги и сказала:

– Татьяна Александровна, предвидя ваши дальнейшие вопросы, я написала здесь все, что вам надо знать об Осташкиной и Урюпине. Указала их домашние адреса, телефоны и прочую информацию. Кое-что я почерпнула из мобильника мужа. Думаю, это поможет вам в расследовании.

– Вы очень предусмотрительны, – сказала я, заглядывая в листок. На самом деле я была уверена, что это абсолютно пустая для меня информация.

Когда я оторвала взгляд от листка и посмотрела на клиентку, то заметила у нее в руках небольшую сумочку. Она извлекла из нее пачку купюр в европейской валюте, разделила ее на глазок примерно пополам и протянула мне одну часть, сказав, что это аванс. Я взяла деньги и убрала их, не пересчитывая.

– Татьяна Александровна, не забудьте, что не стоит беспокоить моих соседей, – напомнила мне Валерия Юрьевна и направилась в прихожую.

– Помню. – Я последовала за хозяйкой дома.

* * *

Сев в «Ситроен», я достала мобильник и набрала номер Кирьянова.

– Слушаю, – ответил он.

– Володя, привет! Как дела?

– Ты на самом деле интересуешься моими делами? – устало спросил полковник милиции.

– Конечно.

– Ну, тогда слушай. Работы, как всегда, завались, зарплату мне уже с год не повышали, жена каждый вечер намекает, что хочет новую шубу, а я всякий раз делаю вид, что не слышу ее. Дальше продолжать?

– Не надо, уже понятно, что веселья в твоей жизни мало, – посочувствовала я Владимиру Сергеевичу.

– А в твоей?

– А в моей сейчас – еще меньше. Представляешь, расследую дело о хищении трупа! – И я вкратце посветила Кирьянова в подробности. – Как тебе это нравится?

– Оригинальное дельце! Скажи, а твоя клиентка вообще вменяемая? Может, она сама муженька в камине сожгла, а ее память попросту не сохранила того, что она совершила в приступе внезапно нахлынувшего безумия?

– Володя, я, конечно, заметила определенные странности в ее поведении, но не столь радикальные.

– То есть это дама все-таки с тараканами в голове?

– Да, но с маленькими. Володя, я, знаешь, что хотела у тебя спросить…

– Что? – с готовностью ответить на мой любой, даже самый заковыристый, вопрос уточнил Кирьянов.

– Скажи, у нас в городе случайно не завелся маньяк-некрофил?

– Нет, Таня, ничего подобного в Тарасове уже давно не было. Вот лет семь или восемь тому назад, помнится, мы с ног сбились, разыскивая одного расчленителя трупов. Так его в психушку до конца жизни закрыли.

– Да, я тоже что-то такое припоминаю. Я тогда еще в Академии права училась. Володя, интересно, а выпустить его не могли?

– По идее, не должны были, но всякое бывает.

– Ты его фамилию помнишь? – спросила я.

– Алексеев, – сказал Кирьянов, немного подумав.

– А имя-отчество?

– Нет, такие подробности я уже не помню.

– Жаль.

– Знаешь, Таня, а сходи-ка ты в областной психдиспансер, к Макарову Ивану Сергеевичу. Это главврач, – уточнил Кирьянов. – Он мой давний приятель. Скажешь, что ты от меня, и Макаров тебе на все вопросы ответит. Я ему позвоню, предупрежу насчет твоего визита.