Долг

— Ну насчёт «презирают» Вы погорячились, — возразил Милютин. — Я бы сказал, смотрят с некоторым недоверием, но всё проходит, и это рано или поздно пройдёт. А ваша дочь и Глеб Денисов любят друг друга. Нельзя это взять и проигнорировать. К тому же Денисовы не предатели, они не отвечают за деяния Демида Давыдовича. Их семье не было выдвинуто никаких обвинений.

— Зачем Вам это, Иван Иванович? — вздохнув, произнёс Васильев. — Скажите честно.

— Я обещал помочь, — ответил Милютин. — Теперь вижу, что погорячился, на раз уж дал слово, то пытаюсь его сдержать.

— Кому дали слово? Анечке? Денисову? — с недоверием спросил Васильев. — Каким образом они смогли взять с Вас слово, Иван Иванович? Вы уж извините, но мне кажется, Вы что-то недоговариваете.

— Я дал слово юному князю Седову-Белозерскому, известному вам под именем Романа Андреева.

— А его это вообще не касается! — не скрывая возмущения, произнесла графиня. — Из-за этого мальчишки все наши проблемы!

— Благодаря Роману, ваша дочь смогла вернуться домой целой и невредимой, — возразил Милютин.

— Не такой уж и… — начало было графиня, но осеклась.

Иван Иванович никак не это не отреагировал и обратился к графу:

— Раз уж я ответил на ваш вопрос, Филипп Александрович, то хотелось бы получить откровенность за откровенность. Дело ведь не в Денисовых?

— В них тоже, — ответил Васильев. — Но ещё и в том, что у Анечки уже есть жених.

— Есть жених? — удивился Милютин. — Почему же она ничего об этом не сказала?

— Потому что Денисов вскружил Анне голову! — вместо мужа, ответила графиня. — И она решила, что влюблена в него. Но все эти влюблённости проходят очень быстро, а серьёзные отношения, построенные на интересах родов, остаются на десятилетия!

— Анечка действительно забила себе голову этим Денисовым, — поддержал супругу граф. — Но думаю, скоро мы всё уладим и сможем объявить о помолвке.

— А я могу узнать имя вашего избранника для дочери? — поинтересовался Милютин.

— Мы не делаем из этого тайны, — ответил Васильев. — Это сын графа Бобринского.

— Сын Бобринского? — удивился Милютин. — Но если я не ошибаюсь, ему уже далеко за тридцать.

— Всего лишь тридцать два, — сказал Филипп Александрович. — И это замечательно. Нам будет намного спокойнее, если Анечка выйдет за взрослого мужчину, а не за мальчишку, да и ей от этого будет только лучше.

— За очень богатого взрослого мужчину, — уточнил генерал КФБ.

— Вы совершенно правы, за очень богатого взрослого мужчину, который обеспечит нашей дочери достойную счастливую жизнь.

— А его отец обеспечит развитие вашему семейному бизнесу.

— Не без этого, — согласился Васильев. — И я надеюсь, теперь Вы понимаете, что речи о свадьбе с Денисовым быть не может? Хотя бы по той простой причине, что мы уже просто физически не можем отказать Бобринским. Отдать дочь за Денисова — само по себе сродни катастрофе, но отказать ради этого Бобринским и оскорбить их этим отказом… Надо быть сумасшедшими, чтобы на такое пойти.

— Думаю, вопрос с Бобринскими можно уладить. Если вы захотите пойти навстречу вашей дочери, я помогу решить эту проблему, — сказал Милютин. — И я от всего сердца советую вам прислушаться к Ане.

— А не много ли Вы на себя берёте? — взорвалась графиня.

Васильева бросила на гостя такой ненавидящий взгляд, что Милютин, уверенный, что за взглядом наступит черёд фаербола, чуть было не принялся ставить защиту от магического урона. Однако каким-то чудом графиня смогла удержать себя в руках; жертвами вспышки её ярости стали лишь подлокотники кресла, осыпавшиеся пеплом, под её огненными ладонями.

— Кто Вы такой, чтобы нам что-либо советовать? Вы хотите, чтобы мы отдали дочь за представителя самого презираемого рода в Москве? Чтобы мы дали добро на свадьбу, на которую не придёт ни один уважающий себя орк? Чтобы ради этого мы нанесли оскорбление влиятельному и богатому роду? Чтобы покрыли себя позором? — возмущалась Варвара Георгиевна. — Не лезьте в наши дела! Мы орки! И мы здесь в Москве сами принимаем решения! А Вы поезжайте к себе в Новгород и там раздавайте свои советы, если найдёте кому!

Глава столичного управления КФБ встал с дивана, широко улыбнулся и сказал:

— Я вас услышал. Благодарю за уделённое время. Всего наилучшего!

После этого князь Милютин, не прекращая улыбаться, в сопровождении дворецкого покинул дом Васильевых и сел в ожидающий его автомобиль. Едва Иван Иванович захлопнул дверцу, улыбка с его лица сошла, а глаза вспыхнули ледяным пламенем. Генерал достал телефон, набрал номер и, дождавшись ответа на звонок, сказал в трубку:

— Игорь Константинович! Приветствую! Я сейчас нахожусь в Москве, Вы можете уделить мне полчаса?

*****

Обещанный обед накрыли к двум часам. К этому времени мы с Айсулу обошли половину дворца, он поразил меня своим богатством и великолепием — на Востоке однозначно знали толк в роскоши. После увиденного во время экскурсии размаха я ожидал грандиозного банкета за большим столом в каком-нибудь огромном богато украшенном зале.