Долг

— Так ты до утра выбирать будешь, — со смехом сказал Абылай и что-то произнёс на казахском, сразу же после его слов Мила сделал шаг вперёд и поклонилась, после чего они с девушкой, которую выбрал Хусейн, подошли к нам и замерли в ожидании дальнейших указаний.

Иорданец тем временем опять обратился к Романову:

— Ты ещё не определился с выбором?

— Придётся тебе выставлять двоих, — сказал Абылай Хусейну. — Саше действительно некого выбрать, он ко мне без охраны приезжает.

— Мне охрана тоже не нужна, знаешь же, что это отец боится непонятно чего, — ответил араб, обидевшись на последнюю фразу кагана.

— Ну вот, как видишь, пригодилась тебе охрана, — сказал Абылай, еле сдерживая улыбку. — Выставляй уже второго побыстрее, не терпится посмотреть, чья возьмёт.

Пока каган и принц разговаривали, я смотрел на Милу, которая стояла буквально в двух метрах от меня, и до сих пор не мог поверить, что всё это происходит наяву. Вспомнил свои сны в Восточном. А ещё вспомнил наши с ней поединки на тренировках в Кутузовке, как мы жили в общежитии, как гуляли по набережной Волхова, как я выгонял погулять Глеба по вечерам.

Всё же это было славное время; кто бы мог тогда предположить, что это ненадолго, что нам предстоит расстаться, пройти через невероятные испытания и вот так вот случайно встретиться в Туркестане. Конечно, об испытаниях, что достались Миле, я мог лишь гадать, но то, как мы расстались, и то, при каких обстоятельствах встретились, позволяло предположить, что Миле тоже пришлось пережить многое. Мне было очень интересно, почему каган выбрал именно её, неужели она была его лучшим бойцом?

— Как Вы думаете, почему каган выбрал именно эту девушку? — негромко спросил я Романова.

— Он не выбирал, — ответил кесарь. — Он сказал, что нужен доброволец для поединка, она сама вызвалась.

И тут меня словно током прошибло — не тот Мила человек, чтобы привлекать к себе лишнее внимание, не тот. Но она вызвалась драться, значит, преследовала какую-то цель. Однозначно это было неспроста. Хусейн тем временем смотрел в сторону своих охранников и решал, кого из них позвать. Медлить было нельзя.

— Александр Петрович, — громко, чтобы все слышали, обратился я к кесарю. — Разрешите мне выполнить роль вашего батыра!

Кесарь посмотрел на меня, не скрывая своего искреннего удивления. И не только он. Моё предложение удивило всех присутствующих.

— Ты вроде ещё недавно говорил, что объелся так, что еле ходишь, а теперь хочешь драться? — через некоторое время произнёс Романов. — Ты понял, что речь идёт не о магическом поединке?

— Понял, — ответил я. — Вы же по-русски говорите.

— То есть, ты собрался на полный желудок идти в рукопашный бой? Ты в своём уме?

— Не могу однозначно ответить на этот вопрос, — честно сказал я. — Но кто-то же должен за честь России постоять.

Последняя моя фраза прозвучала, конечно, излишне пафосно, но зато впечатлила всех, и я добился своего: Романов демонстративно развёл руками, давая понять, что он не против. А каган улыбнулся и сказал:

— Почему бы и нет.

— Так даже интереснее, — заметил Хусейн и, смеясь, добавил, обращаясь к Абылаю: — Если Роман выиграет, тебе придётся подарить ему эту девушку!

«Роман не против», — подумал я, глядя на Милу, она же вообще никак не отреагировала на слова араба, будто не понимала по-русски — невероятное самообладание.

— И без магии! — напомнил иорданец.

— Само собой, — сказал каган, после чего подозвал к себе одного из слуг и отдал ему какой-то приказ по-казахски.

Слуга тут же убежал, и уже через минуту на всю арену объявили о необычных поединках. Народ на трибунах взорвался аплодисментами в предвкушении предстоящего зрелища, а прямо перед ложей кагана принялись устанавливать подобие ринга, натянув канаты на вбитые прямо в траву опоры.

Мне предложили переодеться в спортивный костюм, я согласился, и меня повели в подтрибунное помещение, а остальные трое, кому предстояло драться, отправились на арену.

Когда я, переодевшись, пришёл на арену, охранник Хусейна и большегрудая телохранительница отчаянно лупили друг друга — шёл второй раунд их поединка. Охранник был просто огромным и, видимо, любил борьбу, так как он постоянно пытался схватить блондинку за руку или за ногу и перевести поединок в партер. Но у него ничего не выходило — здоровяк при каждой такой попытке лишь получал удары ногами по корпусу, а иногда и по голове.

Дралась блондинка просто потрясающе, двигалась невероятно быстро, уклонялась почти от всех ударов, а те, что пропускала, шли по касательной. Здоровяку было тяжело, уже на четвёртом трёхминутном раунде охранник Хусейна получил первый нокдаун, на пятом — второй, а на седьмом, окончательно вымотавшись, он пропустил фронт-кик прямо в лоб, рухнул на траву и уже не поднялся. Зрители восторженно засвистели и принялись аплодировать.