Долг

Казалось, он забыл даже о твоем присутствии. Пораженный, время от времени восхищенно качал головой: «Апырай, а! Чудо, чудо...» А незнакомка между тем, немного отойдя, повернулась к вам спиной, стала медленно раздеваться, не обращая больше на вас обоих внимания. А вы бесстыдно следили за ней, не упуская ни одного ее движения и думая, должно быть, об одном и том же: залетная птаха, с явно городскими замашками.

— Слушай, а?! Давай познакомимся?!

— Что-о?!

— Пошли знакомиться, говорю!

— Как?!

— Да так. Просто. Подойдем и представимся.

— Нет-нет... меня уволь. Ты как-нибудь уж сам...

— Уволь, говоришь? — задумчиво повторил он.

И было непонятно, то ли тебя он уговаривал сейчас, то ли самого себя. Одно не вызывало сомнения: он все еще был в растерянности, в первом смятении и никак не мог решить для себя, что же все-таки сделать.

А девушка так и не взглянула в вашу сторону. Казалось, ей и дела не было до двух ротозеев, зачарованно пяливших на нее глаза. Стоя к вам спиной, она распрямила гибкий стан, встряхнула черными, как вороново крыло, волосами и направилась к морю. В тот же миг прохрипел репродуктор на столбе напротив клуба, взметнулся над полуденными окрестностями звонкий и молодой, будто зовущий куда голос. Порывами ветра приносило сюда легко узнаваемый игривый танцевальный ритм модной тогда песни. Азим, перестав швырять камушки, решительно вскочил. И от этой его решительности у тебя ни с того ни с сего вдруг тревожно оборвалось сердце. И еще больше заволновалось, отчего-то заныло оно, когда увидел, какой дерзостью вспыхнули темные зрачки друга...

— Эй, т-ты... ты что?

Но Азим, не спуская загоревшихся веселой решимостью глаз с девушки, нетерпеливо потер ладони.

— Ну, дружище... молись за меня. Я пошел.

Сейчас уже не помнишь, молился ты ли тогда за друга или нет. Зато навсегда осталось в твоей памяти, как юная купальщица, едва коснувшись пальцами прибрежной воды, на мгновение замерла и оглянулась на незнакомого парня. Без тени робости окинула с головы до ног его самим создателем безупречно скроенную стать и усмехнулась. Море, искони противоборствующее ветру и берегам, торжествующе шумело. По небу торопливо плыли белесые облака, и ветер то сбивал их в кучу, то вновь разрывал, гнал к югу, а внизу зыбкие тени их метались на вспененных валах, то гася полдневный дрожащий блеск моря, то вновь открывая его завороженному взору...

Но ты, кажется, не замечал тогда ни радостного, в своем разгуле моря, ни кочующих в небе облаков. Во все глаза ты смотрел то на девушку, то на своего друга, и страх и надежда попеременно врывались в твое сердце, и тогда оно или замирало, или начинало бешено стучать. Было видно, как эта незнакомка завладела всеми помыслами Азима, и смелый и отчаянный парень решил добиться своего, но ты продолжал сомневаться, тебе не верилось. Каким бы ни слыл он отчаянным, но всему есть предел. И на сей раз, казалось, он непременно оробеет, струсит и свернет обратно, не подойдя к девушке, тем более ты знал слабость друга: любил он перед тобой покрасоваться, показать себя этаким разудалым джигитом. На этот раз ты готов был сам посмеяться над незадачливым дружком, если бы... Но ты глянь, глянь-ка на него! Глаза отказывались верить: вот шельмец, прет напропалую!.. Ты вскочил. Издавна это у тебя: стоит только заволноваться, как тут же вскакиваешь с места. И странное, еще не осознанное, не испытанное до сих пор чувство стеснило тебе грудь. Ты поневоле покачал головой, не спуская глаз с друга. А девушка будто приняла его вызов и, не оглядываясь, удалялась танцующей походкой. Казалось, ей сейчас дела не было до восторженного мужского взгляда. Ей все равно было, смотрят они или нет. Должно быть, подсознательно она чувствовала, что они рано или поздно обязательно обратят на нее свои взоры и будут ею любоваться... Поэтому, овеваемая бодрящим ветерком степного моря, легко подлаживаясь под немудреный мотив, доносившийся со стороны аула, чуть пританцовывая, она вошла в воду. И вот нагретая прибрежная вода скрыла ее коленки, потом бедра... А когда очередная волна захлестнула ее по грудь, она будто замешкалась, набрала пригоршню воды, плеснула себе на плечи, на грудь.