Долг

Последняя новость царапает мне душу. Конечно же, я рад, что друга моего Полишку наконец-то взяли в полковую сборную и у него неплохо получается. На самом же деле обижен чертовски. Вот бы они продули немцам, и старлей с Витенькой сказали: «Эх, жаль, Кротова нет...» Задумались бы и раскаялись в содеянном. Они раскаются, как же... А вообще-то у Полишки пас небыстрый, очевидный, его легко блокировать умелому противнику, а немцы в волейбол играют хорошо.

– Э, а что делать-то будем? – внезапно просыпается Валерка.

– Увидишь, не спеши, – роняю я с достоинством. – Ладно, пошли оформляться.

– А пожрать? – рычит Спивак.

Пожрать он любит. Веду Валерку оформляться к главврачу. Подполковник почему-то другу моему не рад, смотрит насупленно, потом ворчит, что работа не движется. Как, говорю, не движется? Вон сколько сделано уже, теперь пойдет и вовсе, помощник приехал... Подполковник мне симпатичен: люди говорят, что он хороший врач, но плохой администратор, и его подсиживает молодой зам с погонами майора. Должность у главврача полковничья, и майору, как он ни старайся, через звездочку не перепрыгнуть. А вот если и ему подполковника дадут, тогда старенькому дядечке будет трудно удержаться. Майора я знаю хорошо: он через день по моей лестнице грохочет сапогами и стучит на меня начальнику. А что стучать-то? Ну подхалтуриваю я, рисую маслом в технике «сухая кисть» портреты с фотографий на заказ. Так офицерам местным и рисую – то женушек их толстоватых, то дочерей корявеньких – за десять марок каждую. Десять марок – три пачки сигарет «Р6», я их как раз выкуриваю, пока портрет рисую, так что все задаром получается. Милкин портрет, между прочим, подполковнику понравился. Он тогда самолично в каптерку явился, долго смотрел на мольберт, где готовый рисунок стоял, головой качал, хмыкал и почему-то пальцем мне грозил. Милку я немножко приукрасил – ноздри сделал потоньше и глаза чуть расширил. Так я же всех клиентов приукрашиваю, и никто не обижается. Но он что-то увидел, дяденька-главврач, и пальчиком мне пригрозил недаром.

Валерку для порядка поводили по врачам, оформили бумаги и дали направление. Ну что, говорю, пошли к психам? Спивак аж подпрыгнул: ну их, психов, отвечает, я их боюсь. Ничего, успокаиваю, я привык – и ты привыкнешь. Идем мы вдвоем в отделение, снежок немножко порошит, мне зябко в гимнастерке. Спивак в шинели тоже горбится, и вид у него натурально больной. Хорошо, что ты приехал, говорю я Спиваку, и тот кивает на ходу: конечно, хорошо, а как иначе?

На обед дают рассольник с перловой крупой, котлету с гречкой и компот. По сравнению с полком еда здесь лучше – в полку котлет мы никогда не видели, – но вся какая-то безвкусная. Диета!.. Правда, масло в завтрак настоящее, советское. Сразу вспоминаю полкового завстоловой и спрашиваю о нем Валерку. Тот хлебает суп и жмет плечами: типа, а что ему сделается? Интересуюсь: группа-то наша лабает по-прежнему? С набитым ртом Валерка говорит, что он, как меня увезли, на репетиции в группу не ходит. Раньше ходил, курил в углу и слушал. Музыку он любит, особенно ту, которую мы сами для себя играли – тяжелый бит, английские слова на слух. Инструмент и аппаратура у немцев хорошие, не то что в Союзе – сплошь «Кинап» да «Электроника». В полк вернусь – клин подобью начальству: позволят мне по дембелю в Союз гитару вывезти? «Этерна де люкс» называется, шикарный инструмент, тюменцы все от зависти подохнут. В клубе полковом мы перед фильмом как долбанем по децибелам – на караульных постах слышно. Со сцены по-английски нам петь не разрешают, только русское – в смысле советское. У немцев как-то раз на «дружбе» заделали песняк из «Битлов», думали – понравится, а они морщатся: неправильно поете, это не английский. Какая разница? Разве дело в словах? В бит-музыке главное – драйв. Это я от здешних лабухов узнал такое слово, в Союзе я его не слышал. Сегодня вечером у нас репетиция с парнями из парадного полка, я Валерку приведу – обалдеет. Парень на соло-гитаре играет и поет – закачаешься. Я такого в армии еще не слышал, только по телевизору от западных немцев. Парня я сразу признал. Сам на ритму играю средне, но каши битовой не порчу, в сумме звучит замечательно.