Долг

Глядя на прекрасного монстра передо мной, которое когда-то была моим другом, мое сердце сжимается. Сейчас ее волосы намного длиннее, чем тогда, когда я видела ее в последний раз, но они все того же каштанового цвета. Ее кожа, всегда такая же бледная как у меня, сейчас почти молочная и безупречная. Она играла со мной, чтобы я оказалась подальше от Рида.

Я начинаю отодвигаться от них, но я останавливаюсь, когда упираюсь в ледяную стену, которая блокирует мне путь обратно к Риду. Я поворачиваюсь и упираюсь руками в толстую стену, пытаясь немного продвинуть ее. Дождь вдруг прекратился, в то время как изо всех сил стараюсь сокрушить глыбу вокруг себя.

— Сафира — моя старая знакомая, — указывая на барьер, отделяющий меня от ангелов, говорит Бреннус. — Я сказал ей, чтобы, когда придет время, вы поговорили — создавала глыбы льда, пока мы не уйдем. Она хочет спасти их от тебя. Она считает тебя злом, — пожимая плечами заговорщически говорит он. — Я просто немного им помог. Я сказал ей, что ты действительно мой шпион.

После этого все стало очень просто. Развернувшись к нему лицом, я принимаю оборонительную позицию, и говорю:

— Тебе придется убить меня прямо здесь, потому что я не собираюсь идти с тобой.

— Я так скучал по тебе, mo chroí. Ты такая непредсказуемая. Я не могу оставить тебя здесь, иначе Ифрит придет за тобой. Они такие гнусные проститутки. Поэтому сейчас мы уйдем домой…, - говорит он, открывая для мня свои объятия.

Поднимая ладонь вверх, он дует на пыль, и она сначала кружит вокруг меня, а затем прилипает к моей мокрой коже. Пытаясь ей сопротивляться, я начинаю раскачиваться на пятках, а перед моими глазами начинают мерцать черные точки.

— Бреннус, пожалуйста, не делай этого…, - слабо умоляю я, напрягая все силы для сопротивления.

— В одном Альфред был прав. Ты прекрасна когда молишь о пощаде, Женевьева, — говорит Бреннус, заключая меня в свои ледяные объятья прежде, чем я успеваю упасть на землю. — Совсем скоро, тебе совсем не нужно будет ни о чем меня умолять. Я дам тебе все.

Я смотрю в его зеленые глаза и бормочу:

— Не хочу, чтобы ты…

* * *

Я открываю глаза и фокусируюсь на огромной резной голове Будды. Она лежит на земле рядом с разрушенным телом. Все как в тумане, словно я парю в бессознательном состоянии между сном и реальностью. Статуя головы выглядит так, словно спит на подушке из лозы, и мне кажется, что я скорее всего в Китае или, может быть, в Тибете.

Когда я приподнимаю голову, комната передо мной начинает дрожать и кружиться, поэтому я снова кладу ее на кровать. Закрываю глаза, но все равно чувствую головокружение, так что я снова их открываю, пытаясь на чем-нибудь сосредоточиться.

Дверь соседней комнаты вела прямо наружу. Она настолько велика, что охватывает почти всю стену, по обе стороны есть еще две раздвижные двери, которые при закрытии отрезают комнату от внешнего мира.

Я сканирую мир за пределами комнаты, и обнаруживаю разрушенную с течение времени шикарную каменную террасу. Террасу окружают самые странные камни и пейзаж, с пышным лесом из густых деревьев, которые я когда-либо видела. Камни напоминают огромные деревья. Это выглядело так, как если бы тысячи лет назад эти деревья были покрыты каким-то пеплом, завернуты в него и превращены в камень. Я поворачиваю голову и вижу, что эта комната очень похожа на ту, что я делила с Ридом. Над моей головой выступают деревянные балки, словно дно покосившегося корабля.

— Как твоя ceann? — спокойно спрашивает Бреннус, находясь где-то совсем рядом.

Мое сердцебиение ускоряется, а в горле образуется ком, Бреннус что-то тихо говорит мне на гэльском — это что-то звучит очень успокаивающе, хотя от его слов, кровь по венам начинает бежать быстрее. Он протягивает руку и нежно поглаживает мое крыло, от чего оно начинает трепыхаться.

— Póg mo thóin, Бреннус, — натянуто отвечаю я, используя гэльский, которому Рассел обучил меня, чтобы сказать ему: «Поцелуй меня в зад». — Я не знаю, как моя ceann, но моя голова болит от того, что ты больной убийца. Ты хоть представляешь, как это больно? — спрашиваю я, держась за голову и чувствуя, как пульсирует боль.

Потом я ударяю его по руке, чтобы он перестал касаться моих крыльев, а в ответ на мои дерзкие действия слышу гортанный смех.

— Твоя ceann — это твоя голова, mo shíorghrá, - с усмешкой отвечает Бреннус. — Мне жаль, что у тебя болит голова. Я и забыл насколько ты хрупкая. Должно быть, я немного переборщил с заклинанием — ты была в отключке целый час, а это гораздо дольше чем я планировал.

— Да, пожалуйста, в следующий раз чуть меньше пыльцы пожалуйста, — саркастично отвечаю я, все еще держась за голову. Я пытаюсь сесть, но останавливаюсь, потому что сползающая простыня говорит мне о том, что в постели я совершенно обнажена. — Бреннус! Где моя одежда? — спрашиваю я, придерживая простыню, поворачиваюсь к нему и вижу, как блестят его глаза.