Долг, честь, мужество

Овеченский не дал ему договорить. Ловким и сильным движением оттолкнув парня, он выхватил карты у него из рук. Компания ощетинилась. Рыжеволосый сунул руку в карман. Все встали и зашушукались.

— Цыц! — прикрикнул Овеченский. — С потрохами проглочу! А ты, — он указал на рыжеволосого, — чем за перо хвататься, лучше бы подумал, как сделать игру веселей.

Картежники опешили. Они присматривались к незнакомцу все с большим уважением. А когда он швырнул на траву две десятки и послал за водкой, то этим жестом окончательно покорил всех.

Себе в помощники Овеченский выбрал рыжеволосого с татуировкой. Оказалось, что он, отбыв срок за карманную кражу, недавно вернулся из колонии и теперь стоял на перепутье, размышляя, то ли браться за старое, то ли окончательно порвать с прошлым. Идти «ишачить» ему совершенно не хотелось. Овеченский растолковал ему, что можно подработать на винишко, придется лишь помахать лопатой, дал небольшой задаток и условился с ним о встрече. После этого Аким Акимович стал готовиться к решительной ночи.

Хотя Григорий Дмитрук до поступления на работу в милицию служил на пограничной заставе и имел на своем боевом счету задержание нарушителя, его для начала поставили на «спокойный» пост — рядом с кладбищем. Выработанная годами службы на границе наблюдательность позволила сержанту Дмитруку через какой-нибудь месяц знать в лицо всех постоянных посетителей кладбища и жителей прилегающих к нему домов. Не ушел от внимания постового и статный бородатый мужчина в очках с портфелем из крокодиловой кожи. Григорию Дмитруку поведение незнакомца показалось странным. Он не шел к какой-либо могиле, как все, а только маятником ходил взад-вперед на небольшом отрезке дорожки. Милиционер сначала думал, что бородатый назначает здесь кому-то свидание. Но к нему никто не подходил, наоборот, он даже уклонялся от встреч с людьми. Тогда Дмитрук решил, что это, наверное, писатель или ученый, который нашел себе уединенное место для размышлений. Однако сержант не переставал внимательно приглядываться к незнакомцу. Теперь, когда приближалось «его» время, постовой заранее уходил в укрытие и наблюдал. Он знал, откуда появится этот чудаковатый человек, в каком месте замедлит шаг, где остановится.

Дмитрук недавно подал рапорт о зачислении в специальную школу милиции — хотел стать сотрудником уголовного розыска, поэтому он старался постоянно оттачивать приобретенные на границе навыки. Часто для тренировки он выбирал какого-нибудь человека и изучал его характер на расстоянии, благо его «спокойный» пост позволял это. Сейчас он выбрал бородатого.

Григорий Дмитрук уже привык к посетителю. В конце концов он твердо поставил ему «диагноз»: это человек умственного труда — и стал подыскивать другой объект для своих упражнений. В это время к кладбищу подошла миловидная блондинка, за ней сержант и стал следить. Он проводил ее взглядом в ворота кладбища и не упускал из виду до тех пор, пока она не скрылась за поворотом центральной аллеи. Но тут его взгляд опять наткнулся на бородатого. На этот раз он не ходил взад-вперед по дорожке, а, стоя у могилы, надавливал ногой на лопату, как бы зондируя почву, и постоянно озирался. Но, как только поблизости от него появлялись люди, сразу же брал веник и начинал подметать вокруг могилы. Пришлось отнести «ученого» к подозрительным личностям. Сдавая смену, Дмитрук доложил о нем начальнику отделения милиции. А тот позвонил в «вышестоящую инстанцию».

...Хотя уже приближалась ночь, Качалов и Струмилин тут же сели в оперативную машину и через несколько минут вышли возле кладбища. Им было приказано не трогать бородатого до тех пор, пока они не выяснят все необходимые обстоятельства.

Капитан Струмилин толкнул калитку, но она не подалась. Посмотрел — замок. Пришлось отыскивать в стене лаз.

На кладбище было тихо. Только слегка шумели на весеннем ветру тяжелые от набухших почек ветви деревьев да шуршали шинами за забором редкие автомобили.

В первую очередь Качалов и Струмилин решили установить, кому принадлежит могила, интересующая бородатого.

Сторож, сутулый кряжистый старик, впустил их к себе сразу и безбоязненно. Разговаривая, он по-особому произносил букву «о», и капитан догадался, что перед ним бывший служитель культа.

— Извините, отец, что мы побеспокоили вас в столь поздний час, — начал Сергей Владимирович, — но дела у нас неотложные, — и Качалов, протянув сторожу удостоверение, начал объяснять цель своего прихода.

Сторож даже не посмотрел на документ. Он погладил пышную серебристую бороду и пробасил:

— Уже давно я сторожу усопших, но чтоб грех какой случался — бог миловал. Бывает, уединяются в нощи отроки, но на то божья воля. Все под богом ходим.

— Если я назову номер могилы, а также фамилию, имя и отчество похороненного, могу я узнать его место жительства до смерти? — спросил капитан.

— Конечно. Учет усопших у Анны Ивановны, — прогудел сторож.

На следующий день установили, что в могиле, которой так интересуется бородатый посетитель кладбища, похоронен сосед Овеченского.