Долг чести

Поезд не войсковой, с комфортом ехал. Так и добрался до нужной станции. В пути один раз поезд попал под бомбежку, в некоторых вагонах окна выбило взрывной волной и осколками. Было несколько раненых и убитых. Однако добрался.

Дальше – в штаб нашего авиакорпуса, оттуда машиной добросили до расположения полка. Снега тут нет, однако все равно холодно, не так, как в столице, но около нуля точно есть.

Располагался полк в районе Севастополя, но был армейским, а не приписан к морякам Черноморского флота. Встретили меня отлично, полковник, командир полка, лично со мной пообщался и направил во всю ту же вторую эскадрилью, где раньше Андрей служил. Зиновьев погиб две недели назад, направил горевший самолет на вражеский транспорт, они эскадру английскую бомбили, и в эскадрилье осталось всего четыре машины, а в полку – одиннадцать.

Меня оформили в полку, как и думал, бортстрелком, вот только я стал безлошадным, свободных машин не было, все экипажи полны и спаяны боевыми вылетами. Меня из летного состав практически никто не помнил, а вот в наземном и техническом много знакомцев было.

В столовой отметили мой приезд, обмыли награды, устал их обмывать. В коллектив вошел хорошо, письмо матери написал, что добрался, начал службу. Также познакомился с моим командиром эскадрильи, штабс-ротмистром Валуевым. Ничего так, опытный командир, отмеченный наградами. Ранен был прошлой зимой, полк его полностью погиб и был расформирован, поэтому после излечения его направили в наш Омский бомбардировочный полк.

Я три дня присматривался к сослуживцам. На подбитом бомбардировщике, тот дотянул до аэродрома, но разбился при посадке, списали, изучал конструкцию, свое место стрелка. Валуев поддался на мои уговоры и просьбы, дал изучить кабину летчика, а потом дал добро подняться в воздух на его машине. Полковник тоже разрешил.

Сделав шесть кругов, небольшие маневры, пошел на посадку. Летчики за своего меня признали, но и так шесть безлошадных имелось, я пока в серьезном минусе, так что, поразмыслив, когда еще новые машины придут, попросил Валуева отойти в сторону, пообщаться наедине. Он только с боевого вылета, полк работал каждый день, если погода и техника позволяли, так что был уставший. Напившись воды, что я ему подал, после доклада в штабе отошел и закурил, внимательно глядя на меня.

– Говори, чего хочешь?

– Хочу свою машину получить. Надежды на тылы нет, не успевают за потребностями фронта, поэтому предлагаю такой план. Собрать всех безлошадных и перекинуть их со мной на территорию Турции, чтобы угнать самолеты у турок. Большая часть их самолетов – это наши машины. Что купили перед войной, что восстановили после захвата наших земель у проливов. Ночью пробираемся на территорию аэродрома, как это сделать тихо, это мои проблемы, не раз аэродромы брал, тем более у турок с охраной совсем плохо. Предлагаю бомбардировщики с аэродрома у города Орду. Там как раз такие же типы, что мы используем. Вы летаете бомбить к туркам через Черное море, сбросите нас на парашютах, а дальше мы все сделаем. Такой вот план, ваше благородие.

Он насмешливо наблюдал за мной весь разговор, уголки губ подергивались, он явно пытался удержаться от смеха, но все же не выдержал. Усмехнувшись, сказал:

– Нет, слишком рискованно. Людьми рисковать не будем.

– Тогда я один, чтобы у меня машина была. Причем чую, у меня другие безлошадные летчики ее отобрать могут, так я истребитель угоню. Меня учили как раз на истребителе.

– Что за модель?

– Наша «АРТ», трофей турецкий.

– Ну-ну.

Все же так и не дали идее воплотиться, полковник о ней тоже слышал, видимо, комэск доложился, но тоже был против.

Время так и тянулось, я в основном помдежурного по аэродрому был. Дважды за следующий месяц удалось слетать на задание, стрелков подменял. Полк работал по передовым порядкам противника, задача – уничтожение артиллерийских батарей, складов и штабов. Разведка их выискивала и наводила ракетами или по рациям.

Истребители англичан и турок тут властвовали, переломить ситуацию и стать самим хозяевами неба не получалось, поэтому оба раза при вылете пришлось пострелять. Нас нагоняли после выполнения задания. То, что я очень хороший стрелок с отличным глазомером, было понятно сразу. Вооружен был самолет крупнокалиберным пулеметом Митяева, наша разработка в двенадцать с половиной миллиметров. Вот с помощью него я одним за другим воткнул в землю двух турок на «Харрикейнах», что нас атаковали. Мы восьмеркой летели, уплотнив строй для защиты. Сбил над нашей территорией, при свидетелях, так что их вписали в мою учетную карту. А при повторном вылете, машина была вооружена спаренной установкой пулеметов, калибром семь и шесть миллиметров, я сбил англичанина на «Спитфайре». Его тоже внесли в учетную карту. Упал чуть ли не на крышу блиндажа штаба армии. По приказу комполка меня представили к награде, но пока не получил.