Долг чести

— Очень редко, — отозвалась Кэти и подняла голову от записей, — но зато я никогда не запрещаю молодым врачам задавать вопросы, если они в чём-то не уверены. Сейчас у нас в Клинике Уилмера проходят практику три японских доктора. Они хорошие клиницисты, неплохо владеют техникой операций, но редко принимают самостоятельные решения. Думаю, причина тут в глубоко укоренившихся культурных традициях. Мы пытаемся отучить их от этого, но пока не слишком успешно.

— Босс всегда прав…

— Нет, не всегда, — возразила Кэти, делая очередную пометку в графе о прописанном лекарстве.

Райан повернулся к ней, чувствуя, что сумел узнать что-то важное.

— Скажи, а им часто удаётся разрабатывать новую методику лечения?

— Джек, как ты думаешь, почему они приезжают учиться к нам? Почему, по твоему мнению, у нас так много японцев в университете на Чарлз-стрит? И почему столько остаётся здесь, не возвращаясь обратно?

* * *

В Токио было девять часов утра, и по системе спутникового телевидения во все служебные кабинеты города передавались американские вечерние программы новостей. Опытные переводчики обеспечивали мгновенный синхронный перевод на японский. Видеомагнитофоны вели запись для более тщательного последующего анализа, но того, что слышали сами бизнесмены, было достаточно.

Козо Мацуда, сидя за своим столом, пытался сохранить хладнокровие. Он держал руки на коленях, опасаясь, что остальные, присутствующие в кабинете, заметят, как они дрожат. То, что он только что услышал на двух языках — Мацуда прекрасно владел английским, — было достаточно плохо. Но то, что он увидел собственными глазами, было намного хуже. Его корпорация и без того несла убытки из-за… странных событий, происходящих на мировом рынке. Треть всех товаров, производимых заводами его компании, поступала в Соединённые Штаты, и если этот поток окажется прерванным…

Вслед за интервью показали «иллюстративный материал» — «Ниссан курьер» все ещё стоял у причала в гавани Балтимора, не разгруженный даже наполовину, однотипное транспортное судно «Ниссан вояджер» болталось на якоре в Чесапикском заливе, а третий корабль, тоже с автомобилями на борту, уже миновал Виргиния-Кейпс. Единственная причина, по которой телекомпания показала именно эти суда, заключалась в том, что Балтимор находится в относительной близости от Вашингтона и съёмочной группе не пришлось совершать дальнюю поездку. Такую же картину можно было увидеть в портах Лос-Анджелеса, Сиэтла и Джексонвилла. Наши автомобили проверяют, словно ими пользуются для переправки наркотиков, подумал Мацуда. Он испытывал негодование, но ещё большей была паника. Если американцы действительно собираются продолжать в том же духе, то…

Нет, этого не может быть.

— Но как относительно возможности торговой войны? — спросил Джимм Лерер у этого Трента.

— Джим, вот уже много лет, на протяжении целого поколения, я говорил, что ведётся торговая война между Японией и Соединёнными Штатами. Сейчас мы пытаемся лишь уравнять наши возможности, чтобы у американских производителей они были бы такими же, как и у японских.

— Но разве при подобном развитии событий не пострадают американские интересы?

— А в чём заключаются эти интересы, Джим? Неужели американские интересы настолько важны, чтобы ради них сгорали маленькие дети? — тут же ответил Трент.

При этих словах Мацуда съёжился. Возникшая в его воображении картина была слишком мучительна для человека, навсегда запомнившего раннее утро 10 марта 1945 года, несмотря на то что ему тогда даже не исполнилось ещё и трех лет. Мать вынесла его из дома, он смотрел через её плечо назад и видел гигантские вздымающиеся к небу языки .пламени от пожаров, вызванных тысячами тонн зажигательных бомб, сброшенных на Токио «летающими крепостями» 21-го бомбардировочного соединения генерала Кертиса Ле Мэя. После этого многие годы он просыпался среди ночи с криками ужаса, а потом на всю жизнь сделался убеждённым пацифистом. Он изучал историю, узнал, как и почему началась война, каким образом Соединённые Штаты загнали его предков в угол, создали для Японии безвыходную ситуацию, из которой был только один выход, оказавшийся ошибочным. Может быть, Ямата действительно прав, подумал он, может быть, всё это было задумано и осуществлено Америкой. Сначала принудить Японию к войне, затем сокрушить её, чтобы не допустить естественного подъёма нации, способной бросить вызов американскому могуществу. Несмотря на всё это, он так и не смог понять, почему тогдашние дзайбацу, правители страны, члены всемогущего общества «Чёрного дракона», не смогли найти разумный выход из создавшегося положения. Разве война не была страшным решением? Неужели мир, каким бы унизительным он ни был, не предпочтительней ужасных разрушений, причинённых войной?