Долг чести

— Если «тиграм» удастся перейти к активным действиям на острове, думаю, Индия захочет увеличить там свои силы по поддержанию мира. Следующим шагом — как только будут созданы необходимые условия — станет аннексия Шри-Ланки, а затем внезапно появится имперская держава, ведущая экспансионистские игры хотя и вдали от нас, но серьёзно угрожающая одному из наших традиционных союзников. — А помощь «тиграм» — легко осуществимая и освящённая веками задача, подумал Райан. Марионетки тоже могут принести немалую пользу, не так ли? — История неоднократно демонстрировала, что такого рода амбиции проще всего пресечь на раннем этапе.

— Вот поэтому наш флот и находится в Индийском океане, — уверенно заявил Хансон.

— Это верно, — согласился Райан.

— У нас там достаточно сил, чтобы не допустить опасного развития событий?

— Пока да, господин президент, но мне не нравится, как мы растягиваем наш и без того ослабленный флот по всему миру. Каждый авианосец, за исключением двух, что стоят на ремонте, либо находится в море, либо занимается боевой подготовкой, перед тем как выйти на позицию. У нас нет никаких стратегических резервов. — Райан сделал паузу, зная, что заходит слишком далеко, но решил тем не менее выразить свою точку зрения. — Мы излишне сократили наш военно-морской флот, сэр. Он чрезмерно ослаблен.

* * *

— Они совсем не обладают такой мощью, как нам кажется. Это осталось в прошлом, — произнёс Райзо Ямата. Он сидел на полу у традиционно низкого японского стола, облачённый в изысканное шёлковое кимоно.

Приглашённые украдкой поглядывали на часы. Было почти три утра, и, хотя они находились в одном из самых роскошных в городе домов с гейшами, пора было и честь знать. А Райзо Ямата оставался все таким же обаятельным хозяином. Человек немыслимо богатый, он отличался поразительной мудростью, считали гости. Если не все, то почти все.

— Но ведь они защищали нас на протяжении нескольких поколений, — заметил один из них.

— От кого? От нас самих? — резко возразил Ямата. Резкость была допустимой. Несмотря на то что все сидевшие вокруг стола были отменно воспитанными людьми с утончёнными манерами, они хорошо знали друга друга, хотя, возможно, и не были близкими друзьями, к тому же было выпито изрядно спиртного. При таких обстоятельствах правила вежливости становились более свободными. Все могли говорить откровенно, не выбирая выражений, и некоторые слова, которые в обычной обстановке могли стать смертельным оскорблением, воспринимались спокойно, и резкие возражения никто не воспринимал как обиду. Это тоже являлось правилом, но, как случается с большинством правил, далеко не всегда применялось в жизни. И хотя произнесённые здесь резкие слова не подорвут дружеских и деловых отношений, не все откровенные высказывания будут позабыты. — Кто из нас не пострадал от… этих людей? — продолжил Ямата.

Он не произнёс слово «варваров», заметили присутствующие японцы. Дело в том, что за столом находились двое гостей. Один из них, вице-адмирал В. К. Чандраскатта, командующий флотом в Военно-морских силах Индии, проводил сейчас здесь свой отпуск. Другой, Чанг Хансан — это имя переводилось как «холодная гора» и не было дано ему при рождении, — был видным китайским дипломатом и входил в состав торгового представительства в Токио. Отношение к нему тут было лучше, чем к первому. В отношении к Чандраскатте — смуглокожему индийцу с острыми чертами лица — сквозило вежливое презрение. И, хотя он был высокообразованным человеком и ценным потенциальным союзником, воспринимался здесь ещё большим чужаком — гайджин по-японски, — чем китайский дипломат, и восьми дзайбацу — крупным промышленным магнатам, — сидевшим в комнате, казалось даже, что они ощущают неприятный запах, исходящий от индийца, хотя выпили все немало сакэ, что обычно притупляет обоняние. Поэтому-то Чандраскатта и занимал почётное место справа от Яматы, и японцев не покидала мысль, понимает ли индиец, что оказанная ему честь — всего лишь утончённый знак презрения. Нет, наверно. В конце концов, он тоже относится к числу варваров, хотя, быть может, и принесёт определённую пользу.

— Я согласен с вами, Ямата-сан, они уже не представляют собой столь грозной силы, как раньше, но, уверяю вас, — произнёс Чандраскатта на блестящем английском языке выпускника Дартмута, — их военно-морской флот все ещё весьма сильный противник. Два американских авианосца в моём океане заставляют меня задуматься о возможностях нашего флота.

Ямата повернулся к индийцу.

— И вы не в состоянии потопить их, даже с помощью своих подводных лодок?