Долг чести

— Они разгневаны и перепуганы. — Эти слова принадлежали Крису Куку, одному из специалистов по торговле с Японией, сотруднику Государственного департамента. Он прослужил два срока в посольстве США в Токио, неплохо говорил по-японски и не раз принимал участие в торговых переговорах, не вмешивался в них, но всегда давал дельные советы, выполнял самую трудную работу, связанную с их подготовкой и проведением. Это было обычным для — государственных учреждений, и Джек вспомнил, как его самого раздражало то, что выдвинутые им предложения присваивали себе другие, выдавая за свои собственные. Он кивнул, выслушав замечание Кука, и обратил внимание на кивки остальных, испытывающих облегчение от того, что кто-то решился взять инициативу на себя.

— Я понимаю, почему они разгневаны. А вот в чём причина их страха?

— Да ведь, черт побери, у них по-прежнему рядом русские да и китайцы тоже. И те и другие принадлежат к числу все ещё великих держав. Мы ушли из западной части Тихого океана, верно? Следовательно, по мнению японцев, мы бросили их на произвол судьбы, а теперь, считают они, и вообще начали относиться к ним с нескрываемой враждебностью. Следовательно, мы превратились в их потенциального противника, разве не так? В каком положении они оказались? К кому обратиться за помощью?

— Но зачем захватывать Марианские острова? — спросил Джек, вспоминая, что в двадцатом столетии ни Россия, ни Китай ни разу не нападали на Японию, а вот Япония нападала на каждую из них. Кук сделал интересное, хотя и случайное замечание. Как реагирует Япония на внешнюю угрозу? Всегда нападает первой.

— Таким образом она создаёт оборону большой глубины, выдвигает базы далеко за пределы своих островов.

Да, пожалуй, это звучит разумно, подумал Джек. На стенах зала висели спутниковые фотографии, сделанные меньше часа назад. Они показывали, что на аэродромах Сайпана и Гуама истребители стоят наготове вместе с самолётами раннего радиолокационного обнаружения Е-2С «хокай», однотипными с американскими, базирующимися на авианосцах. Это создавало оборонительную линию, выдвинутую на тысячу двести миль почти прямо к югу от Токио. Такой барьер окажется труднопреодолимой преградой для американских самолётов и представляет собой по сути дела несколько уменьшенный вариант японской стратегии во второй мировой войне. Замечание Кука в который раз оказалось разумным и интересным.

— Но действительно ли мы представляем опасность для них? — спросил Райан.

— Сейчас, разумеется, представляем, — ответил Кук.

— Потому что они вынудили нас к этому, — проворчал один из офицеров национальной безопасности, вступая в разговор. Кук наклонился вперёд и посмотрел на него.

— Почему люди начинают войны? Да потому, что они чего-то боятся! Посмотрите, за последние пять лет правительство у них менялось чаще, чем в Италии. Япония — политически неустойчивая страна. У них проблемы с экономикой. До последнего времени их валюта была подвержена постоянным колебаниям. Японский биржевой рынок потерпел крах из-за нашего закона о реформе торговли, мы поставили их на грань финансовой катастрофы, а теперь вы спрашиваете меня, почему у них возникла мания преследования? Случись с нами что-то подобное, каким было бы наше поведение? — резко бросил помощник заместителя государственного секретаря, смутив офицера национальной безопасности, заметил Райан. Отлично, подумал он, оживлённые дискуссии обычно приносят полезные плоды, подобно тому как лучшая сталь закаляется в самом горячем огне.

— Моё сочувствие по отношению к противной стороне несколько смягчается тем обстоятельством, что японцы оккупировали американскую территорию и нарушили права американских граждан. — Эта реакция на тираду Кука показалась Райану излишне саркастической, похожей на игривое поведение гончей, преследующей раненую лису и позволяющей себе для разнообразия поиграть с добычей, тогда как обычно ситуация бывает обратной. Такое чувство всегда доставляет удовольствие.

— Мы уже лишили работы двести тысяч японцев. Как относительно прав японских граждан?

— Да наплевать нам на их права! Вы на чьей стороне, Кук?

Заместитель помощника государственного секретаря откинулся на спинку кресла, почувствовав, что заманил оппонента в ловушку и теперь может нанести решающий удар.