Долг чести (ЛП)

‒ Я не могу вернуть твою невинность, которая должна быть отдана только мужу. Я очернил твою честь, да и свою. Единственная компенсация, на которую способен, ‒ это попросить тебя выйти за меня замуж.

‒ Что? ‒ Ее глаза расширились, и она уставилась на него в полнейшем ужасе.

Его сердце сжалось, но он все равно встал на колени и взял ее за руку.

‒ Анжелика, ты выйдешь за меня?

Она высвободила свою руку и вскочила на ноги.

‒ Нет. Я просто хочу домой.

Ее неожиданный отказ причинил ему боль. Он знал, что она не любила его, но он любил ее и был уверен, что со временем полюбит и она. Он не мог оставить все, как было.

‒ Анжелика, пожалуйста, рассмотри мое предложение. Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива.

Ее груди вздымались от эмоций.

‒ Даже откажешься... ‒ Она быстро махнула рукой в сторону двери. ‒ Ты знаешь... ‒ Ее рука рука двигалась быстрее. ‒ От нее.

От нее? Она имела в виду Найю? Казалось, Анжелика наслаждалась тем, что в постели была еще одна женщина, но, возможно, ревность показала свою голову при свете дня.

‒ Если ты попросишь, то в моей постели будешь только ты.

‒ Ты откажешься от нее? ‒ спросила она в полном неверии.

‒ Откажусь от всех.

‒ А есть еще?

‒ Анжелика, ты встретила всех трех в первый вечер. Танцовщицы.

Она опустилась на диван, ее щеки побелели.

‒ Извини, Кадин, ‒ сказала она ровно. ‒ Знаю, что ты хочешь поступить правильно, но не могу выйти за тебя.

Она сделала глубокий вдох, и, казалось, боролась с тем, чтобы не расплакаться. Его сердце болезненно сжалось от желания схватить ее в объятия и успокоить, но он знал, что если сделает так, она откажется.

‒ Пожалуйста, могу я вернуться в свою комнату? ‒ попросила она.

‒ Конечно.

***

Двадцать минут спустя Кадин ворвался в двери комнаты Анжелики и помчался прямо к ней. Одним коленом он оперся о кровать, схватил ее руки и притянул ее к себе, его губы захватили ее рот. Его язык подчинил ее язык, пока властничал у нее во рту, ее груди прижались к его твердым как скалы мускулам груди, а его руки зарылись в ее копну волос. В конце концов, его рот перестал терзать ее губы. Он поцеловал ее в виски, прошелся губами по линии подбородка и опять припал к губам. Когда он освободил ее от ласк во второй раз, она начала хватать ртом воздух.

‒ Скажи, что любишь меня, ‒ потребовал он.

‒ Нет.

Она знала, что ей стоило высказаться, быть более упрямой. Но как она могла размышлять, когда он был так близко к ней? С каждым глотком воздуха ее грудь прижималась к его телу. Ее соски оттопыривались, а дыхание ускорялось.

Она отталкивала его твердую грудь, но все было безрезультатно. Она боролась в его объятиях, пока он не взобрался на нее, расположив у себя между бедер ее ноги и придавив своим весом ее бедра. Она колотила его кулаками в грудь, пока тот не поймал ее руки и не прижал их у нее над головой, а затем набросился с еще одним поцелуем. Нежная ласка его губ лишила ее возможности дышать.

Он целовал ее снова и снова, пока запал борьбы в ней не иссяк. Он прижался носом к ее шее, затем его губы в танце прошлись по ее грудям. Удерживая ее руки над головой одной рукой, другой он расстегнул пуговицы на ее платье и отодвинул материю в сторону, оголяя одну грудь. Ее предательский сосок выпятился вверх, словно реагировал на него. Кадин взял его в рот и начал ласкать языком всю ареолу, но потом сосредоточился лишь на его пике, от такой ласки она чуть не завыла от наслаждения.

‒ Прошу, прекрати.

Его пальцы проследовали вниз по животу, а губы сомкнулись на другом соске.

‒ Нет, ‒ захныкала она.

Ее уста были готовы произнести стоп-слово, но она не смогла его выговорить. Ее тело было переполнено непреодолимой жаждой к нему.

Он хмыкнул.

‒ Все хорошо, любовь моя. Возражай сколько твоей душе угодно. Я знаю, как сильно это способствует возбуждению.

Она уже собиралась отметить его заносчивость, но он тут же присосался к ее соску и принялся теребить ее клитор. Ее самообладание развеялось. Его прикосновение и последовавшее за ним наслаждение стали предметами ее вселенной.

Поцеловав ее в живот и раздвинув ноги в стороны, он просунул в нее пальцы. Ее тело было готово. Его язык постукивал по ее клитору. Пока его изящно талантливый язык был занят ее клитором, ее пальцы растерялись в его волосах.

‒ О, да, Кадин. ‒ Удовольствие затрепетало в ее киске и расцвело по всему телу. Ее пальцы зарылись в его волосах. Она застонала. ‒ Я скоро кончу.

Его язык кружил и порхал. Знакомая жаркая волна прокатилась по ней и все ее тело напряглось. Ее накрыло нарастающим каскадом удовольствия.

‒ О боже. Я кончаю.

Эти слова вырвались из нее протяжным стоном, а каждая клетка ее тела задрожала от возбуждения.

Он поцеловал ее в висок.

‒ Скажи, что любишь меня, ‒ пробормотал он.

‒ Нет, я…

Он погладил рукой ее горло, схватил подбородок и снова припал в поцелуе к ее губам, его язык уговаривал ее в сексуальном танце. Анжелику накрыло волной удовольствия. Он смотрел на нее сверху вниз, его лицо было в нескольких сантиметрах от ее, а глаза горели, словно тлеющие угольки.

‒ Теперь скажи мне правду.