Долг феникса

Но почему все острее ощущается, словно электрические разряды по телу гуляют?

— Потому что в вас силы теперь больше. — Отозвался Лейнард. — Чем больше магический резерв, чем мощнее, тем сильнее влияние ночи.

Кажется, я задала этот вопрос вслух. Но стесняться или стыдиться этого не собиралась. В конце концов, даже не моими стараниями, но Лейнард был ближе мне, чем кто-либо другой. Мне кажется, он порой и мысли мои словно книгу читает. С него бы сталось.

— Вот как, получается, чем могущественнее род, тем меньше эйфории и больше неприятных мгновений?

— Вы правильно сказали — мгновений. Неприятно только в первые пять минут, вам же сейчас не больно?

— Нет, — вынуждена была признать я.

Мне действительно сейчас не было больно, наоборот, легкое покалывание тела воспринималось, как массаж. Приятненько.

— Прежде, чем мы перейдем к следующему этапу, — деловой тон Лейнарда напрягал. — Нужно немного подзарядиться хорошими эмоциями.

— Чем? — мне показалось я ослышалась.

— Положительными эмоциями. — Повторил мужчина. — Это необходимость на первых двух-трех тренировках. Потом будет не обязательно.

Пока он это говорил, качели стали раскачиваться. Так-то я не против, кататься — это всегда здорово, но что-то меня уже пугают знания, которыми со мной поделиться хотят. Подготовка уж больно странная.

— Поэтому предлагаю обменяться забавными историями из наших жизней.

— Э… — ну а что еще сказать?

— Давайте я начну первым. Расскажу вам историю о том, как быть жадиной не только не выгодно, но еще чревато.

— На личном примере? — я хмыкнула. Про то, что жадиной быть плохо я и так знала, но послушать что-то из жизни Лейнарда, очень хотелось.

— Конечно же, — я не видела лица Лейнарда, но почувствовала его улыбку. — Было это, когда мне только исполнилось двадцать лет, по вашим, Земным меркам, это примерно десять-одиннадцать.

Я затаила дыхание и даже зажмурилась. Качели качались, а голос Лейнарда звучал так задорно и красиво, что смеяться хотелось уже сейчас, не дослушав его историю.

— Я воспитывался дядей и жил в его поместье. Несмотря на то, что разделение в воспитании и окружение детей существует согласно рейтингу родов, дядя позволял общаться со всеми. Хоть с ребенком слуги, хоть с деревенскими, главное, чтоб я сам этого желал. А я хотел. Я вообще был очень непоседливым ребенком, часто убегал из поместья в поисках мамы.

Сердце невольно сжалось. Хотелось спросить о многом, но я прикусила губу. Лейнард запнулся.

— Так, я не о том, — тут же поправился он. — Так вот, мое окружение состояло совсем не из той компании, которая бы устраивала моего отца. И однажды, после очередной встречи с ним, я возгордился и своим статусом, и тем, кем должен буду стать.

Он немного помолчал, будто прямо сейчас прокручивал в голове все то, что случилось когда-то.

— И когда в очередной раз мы с ребятами, совершили набег на сады, в целях собрать фруктов, я заявил, что все принадлежит мне, а значит и есть я буду сам.

Я пока ничего забавного или смешного не видела, но Лейнард смеялся своим воспоминаниям.

— Я был хитрым мальчиком, все это я сообщил только тогда, когда плоды были собраны.

Я улыбнулась, действительно хитрый ход.

— И что же случилось потом? Вам устроили темную?

— Нет, — мрачно отозвался собеседник. — Меня послушались.

Я не знала, что спрашивать.

— Забегая вперед скажу, что теми плодами я питался несколько дней. Дядя заявил, раз все это мое, то сам я есть и буду. Как и хотел. И больше ничего мне не давал. А мальчишки и девчонки, с которыми я всегда общался, больше во мне своего товарища не видели.

— А видели высокого лорда? — я вздохнула. — Ваша история больше похожа на поучительную, чем забавную. Но, у меня тоже с веселыми историями туго.

— Думаю, в тот день я и повзрослел. — Вздохнул Лейнард. — Но вы правы, сейчас мое поведение кажется мне забавным, глупым, однако веселья здесь мало.

— У меня есть такая история. — Решилась я, вспомнив как Аэлья уминала мой баклажанчик. — Только пообещайте мне, что не станете судить об участниках произошедшего. В целом, история тоже немножечко поучительная и о том, как в итоге социализируются люди, вынужденные друг с другом сосуществовать.

— Клянусь, — торжественно отозвался мужчина.

А я в красках расписала все то, что случилось со мной и Аэльей. Правда смягчила все углы, которые могла. Не стала детально описывать почему запретила кушать брать, лишь упомянула, что я тоже слишком горда и категорична. Зато после того, как мы отсмеялись, честно сказала, что Аэлья включилась в быт и старается наравне с остальными ребятами.

Но момент с баклажанчиком — все же прекрасен! Сейчас, без обид и злости, он действительно кажется забавным эпизодом.

— Пора, — выдохнул Лейнард. — Сила на пике. Леди Марина, мне нужно, чтобы вы перешли на Грань. В то самое место, где когда-то искали иллами представителям своего рода. Вы сможете его отыскать?

— А почему нет? — удивилась я. — Я часто там отдыхаю.

— Отлично! Тогда используйте замещение.

— Феликс? — позвала я.

— Я готов, Риша.

Я привычно зажмурилась, но прекрасно ощутила, как Лейн нащупал мою ладонь и крепко ее сжал.