Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

В 1923 году я на время перебрался в Ленинград и как-то потерял Шефера из виду. Но он сам напомнил о себе: несколько месяцев спустя довольно неожиданно женился на младшей сестре моей жены, которая оставалась в Москве, и мы с ним стали родственниками. Вскоре после того Шефер был назначен заведующим дипкурьерской базой НКИД в Берлине и вместе с молодой женой уехал в Германию.

В 1925 году я был направлен в качестве советника полпредства СССР в Лондон. Путь туда лежал через Берлин. По дороге мы с женой остановились на пару дней в германской столице и пришли в большее «соприкосновение» с Шефером. Ему было 29 лет, его энергия и деловитость прямо били ключом. Работы же у Андрея было очень много.

В то время отношения между советским и германским (тогда еще веймарским) правительствами были хорошие, и мы использовали это обстоятельство. Так как СССР поддерживал тогда официальные отношения со сравнительно немногими странами, то посылать в них диппочту непосредственно из Москвы было довольно сложно и небезопасно. Поэтому НКИД доставлял сначала всю почту, идущую из Москвы на Запад, в Берлин, а отсюда она развозилась дипкурьерами в Лондон, Париж, Рим, Вену и другие столицы. Именно эту задачу выполняла берлинская база, которой руководил А. Г. Шефер. Он был очень точен и аккуратен, не чурался никакой работы и иногда лично доставлял советским полпредствам особенно важные или ответственные пакеты. Андрей подробно рассказал мне о своем аппарате, о трудностях и опасностях при перевозке почты, о постоянном напряжении и почти бессонной работе курьеров в пути. В заключение он с гордостью сказал:

— Пока у нас не пропал ни один документ… Надеюсь, что так же будет и дальше.

Я похвалил его и пожелал успеха. А позднее поинтересовался у нашего тогдашнего полпреда в Берлине, как работает Шефер.

— Превосходно, — отвечал тот. — Он неутомим, умен, энергичен, выдержан… Я не желал бы лучшего.

***

В 1926 году, когда я работал в Лондоне, А. Г. Шефер как-то привез туда очередную почту. Почта была редкая и тяжелая — для наших торговых надобностей. Она лежала в небольших чемоданах, но эти чемоданы оттягивали руки тем, кто их нес. Чтобы не вызвать каких-либо подозрений у носильщиков, Андрей и сопровождавшие его товарищи несли чемоданы сами и притом старались изобразить дело так, будто у них в руках чуть ли не коробки с дамскими шляпами. Когда почта была сдана полпредским работникам, а Шефер немного привел себя в порядок и переоделся (он был несколько франтоват), он зашел ко мне на квартиру. После ужина мы с женой стали его расспрашивать. Шефер по натуре был молчалив, особенно не любил он говорить о своих служебных делах, и я, собственно, не ожидал от него ничего особенного. На этот раз вышло, однако, иначе. Я знал, что незадолго перед тем Андрей возил почту в Италию, и поинтересовался, как понравилась ему эта страна. К моему удивлению, он вдруг взволновался и покраснел, а затем стал необычно быстро и горячо говорить:

— Понимаете ли, что произошло… Ну, страна красивая, солнечная, приятная… Да, да, но порядки в ней возмутительные!

В те годы пришедший к власти Муссолини создал многочисленные банды фашистов — чернорубашечников, которые наводняли улицы итальянских городов и творили суд и расправу над мирными жителями, особенно же над теми, кого они считали «подозрительными». Таких они избивали и издевались над ними всячески.

— Наш поезд шел из Милана в Рим, — рассказывал Андрей. — На одной из сравнительно небольших станций была остановка. Я с еще одним товарищем — курьером подошел к окну нашего вагона и стал смотреть. Вдруг, откуда ни возьмись, — банда фашистов… Они подбежали к группе итальянских рабочих, возводивших поблизости какое-то здание. Раздались крики. Я не понимал слов, но видно было, что фашисты чего-то требуют от рабочих. Рабочие бурно протестовали. Тогда вся банда чернорубашечников набросилась на рабочих и стала их жестоко избивать. Кровь полилась на мостовую. Люди кругом стали в страхе разбегаться… Было гнусно до последней степени. У меня чесались кулаки, но что я мог сделать? Мы везли почту, были иностранцами… Пришлось сжать крепко зубы и проклинать фашистов про себя. Ужасно!..

Да, было ужасно даже слышать о таком.

В 1928 году А. Г. Шефер вернулся домой. Он просил ЦК дать ему работу на родине, и его желание было удовлетворено. Он продолжал работать в качестве дипкурьера, но жил теперь в Москве и возил почту главным образом на Дальний Восток.