Долг и страсть

Лора закусила губу, удерживаясь от того, чтобы в очередной раз напомнить женщине, что она не гостья, а одна из обслуживающего персонала. Как правило, информация влетала в одно ухо леди Жозефины и вылетала из другого. Это относилось и к имени Лоры, которое та постоянно забывала.

Тем не менее за четыре дня нахождения в этом доме Лора прониклась теплыми чувствами к пожилой женщине. Леди Жозефина остро нуждалась в компании, о чем свидетельствовало ее постоянное желание поболтать. Будучи бездетной вдовой, она не имела ближайших родственников, за исключением племянника и племянницы, которые, по-видимому, не баловали ее своими визитами.

Около подножия лестницы Лора склонила подбородок и посмотрела поверх дешевых очков, примостившихся на носу. Она купила эти очки в магазине подержанных вещей для маскировки. Проблема заключалась в том, что они затуманивали зрение, и Лоре приходилось часто смотреть поверх оправы.

В этом загроможденном доме важно было видеть, куда идешь. В прихожей находилось впечатляющее количество всевозможных вещей: огромные вазы на столиках у стен, гипсовые скульптуры в нишах и даже полный набор рыцарских доспехов, которые лондонские модники держали в своих загородных домах. На стенах висели многочисленные потемневшие от времени портреты, и в воздухе чувствовался запах плесени, словно это помещение не проветривалось полвека. Лора испытывала желание навести в доме порядок. Однако когда она попыталась убрать несколько дополнительных скамеечек для ног из спальни леди Жозефины, миссис Самсон, экономка с худощавым лицом, запретила Лоре менять здесь что-либо, утверждая, что хозяйка предпочитает, чтобы все оставалось на прежнем месте.

Лора сомневалась в этом. Добродушная леди Жозефина, вероятно, не замечала чрезмерность скопившихся вещей. Затем Лора напомнила себе, что организация домашнего хозяйства не ее дело. Нет смысла вмешиваться в быт хозяйки, так как она, вероятно, недолго будет оставаться в этом доме.

Леди Жозефина остановилась у подножия лестницы с выражением недоумения на морщинистом лице.

– Куда я хотела пойти? У меня совершенно вылетело из головы.

– Наружу, – сказала Лора. – Сегодня такой замечательный день, и вы выразили желание посидеть в саду.

– Ах да, в саду. – Леди Жозефина нетвердой походкой двинулась по коридору к задней части дома. – Мне всегда нравилось побыть на солнышке. В наши дни многие девушки выглядят бледными, как привидения. – Она улыбнулась сопровождавшей ее Лоре. – Хотя вы не такая. У вас на щеках здоровый румянец. Вы замужем, дорогая?

– Нет, миледи.

– Очень жаль. Такая приятная девушка, как вы, должна иметь мужа и много детей. – Леди Жозефина вздохнула с тоской. – Если бы я могла родить ребенка для моего дорогого Чарлза. Это единственное, о чем я жалела всю жизнь, хотя он всегда говорил, что его не беспокоит отсутствие детей. Муж заявлял, что за долгие годы нашей совместной жизни у него было все, что он желал.

Лору глубоко тронули эти слова.

– Должно быть, он был замечательным человеком.

– Да, он был самым добрым и заботливым мужем. Однако предположить то, что он станет таким, было трудно. Когда мы впервые встретились, Чарлз бесстыдно флиртовал с хорошенькими девушками. Я оказалась единственной, кто не поддавался на вздорные комплименты, и это задело его. Я не рассказывала вам, как долго он добивался моего расположения?

Хотя Лора не раз слышала эту историю, она сделала вид, будто не знает ее.

– Пожалуйста, расскажите.

– Однажды он увидел меня в Гайд-парке, когда я с беспокойством наблюдала за котенком, оказавшимся в трудном положении в ветвях высокого дуба. Несчастное создание жалобно мяукало. Чарлз забрался на дерево и спас котенка, сунув его за борт своего сюртука. Однако когда он спускался вниз, котенок оцарапал его и сбежал по стволу дерева. От неожиданности Чарлз упал прямо на кусты. О! Я ужасно бранила его. Ведь он мог сломать шею.

Лора открыла заднюю дверь. В памяти возник образ Алекса, стоявшего на скачущей по двору лошади. Широко раскинув руки, он демонстрировал рискованный номер, словно на ярмарочном представлении. Залаявшая собака испугала лошадь, и Алекс упал, к счастью, серьезно не пострадав. Лора осыпала его тогда сердитыми упреками.

– Вас нельзя осуждать, так как вы очень расстроились, миледи.

Старческие пальцы леди Жозефины крепко сжимали трость, когда она, шаркая ногами, спускалась по трем широким ступенькам в сад.

– О, я недолго расстраивалась! Посреди моей тирады Чарлз внезапно привлек меня к себе и начал щекотать, пока я не рассмеялась. Затем этот негодяй поцеловал меня так, что я забыла обо всем на свете. – Миледи улыбнулась, погрузившись в воспоминания. – Так было всегда с моим дорогим Чарлзом. Когда мы ссорились, я не могла долго сердиться на него.