Долг крови

– Эй, вы, оба! – Голос Селуччи громом разнесся по квартире, и напряжение, ощутимо повисшее в воздухе, слегка разрядилось. – Возьмите наконец себя в руки! Я понимаю, почему дворняги постоянно грызутся друг с другом, но не ожидал, чтобы подобным образом вели себя два, казалось бы, разумных существа.

Вампиры, как известно, краснеть не могут, поэтому и Вики, и Генри смущенно потупились и с преувеличенным интересом принялись разглядывать носки собственных кроссовок.

– Мир меняется, – продолжал Майк, – так почему бы и вам не измениться вместе с ним? Сами ведь понимаете в глубине души, что без этого не обойтись. А если не в состоянии, признайтесь честно, что вам это не под силу и что вы попусту тратите мое время, – мне его, знаете ли, жалко. У меня его куда меньше, чем у вас.

Не отрывая взгляда от пола, Вики пробормотала:

– Генри, я обещаю, что буду вести себя на твоей территории, если ты разрешишь мне на ней поохотиться, со всей возможной сдержанностью.

– Мне будет нелегко решиться на подобное.

– Жизнь вообще штука сложная.

– Ох, пощадите меня, – всем своим видом показывая, до какой степени достали его собеседники, произнес Селуччи.

Генри отступил от окна; женщина слегка попятилась, четко сохраняя прежнее расстояние между ними. Он остановился на мгновение, как бы проверяя, насколько крепки их новые отношения. Никто из них не делал попыток подойти поближе. Наконец Фицрой тяжело вздохнул.

– Я приготовил все необходимое для того, чтобы защитить помещение от солнечных лучей. Сейчас мы с Тони принесем это сюда, а вы тем временем можете пойти осмотреть ваше новое жилье.

Вики кивнула. Сказать она ничего не могла – боялась, что не сможет совладать с собой и удержаться от рыка Майк внимательно посмотрел на подругу, затем взял за руку и привлек к себе. Женщина немедленно высвободила руку, но от детектива не отпрянула: его запах перебивал запах Генри.

– Ну вот, – сказала она, когда за Фицроем закрылась дверь и они остались вдвоем, – не так уж и плохо все прошло. Мы значительно продвинулись вперед в наших с ним отношениях.

– Значит, можешь ослабить свою хватку.

– Рано еще!

Когда им показалось, что прошло достаточно времени, чтобы дорога к двери, а затем на лестницу освободилась, они направились к квартире под номером 1409.

* * *

– Боже праведный!

– И не говори!

Стены квартиры были облицованы мрамором. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, мебель была обтянута натуральным шелком. Повсюду лежали персидские ковры. Различные предметы искусства – скульптура и живопись – завершали картину. Казалось, квартиру обставляли специально для фотосессии журнала «Светская жизнь Ванкувера».

– Я и не думала, что на самом деле существуют люди, живущие в такой роскоши. – Вики повернулась спиной к изысканно обставленной гостиной и прошла в коридор. – Как ты думаешь, здесь все комнаты так обставлены?

В углу одной из трех спален красовалась огромная корзина с засохшими розами. Ее охраняли две массивные скульптуры китайских храмовых собак. В комнате также находилась огромная кровать, на которой лежало, наверное, подушек пятьдесят различных форм и оттенков. Муаровое покрывало было подобрано под цвет обоев, а портьеры сшиты из той же ткани, но на несколько тонов темнее.

– Думаю, обстановка этой комнаты стоит дороже, чем весь мой дом, – присвистнул Майк.

– И уж эта квартира, несомненно, куда более роскошна, – согласилась Вики, возвращаясь в прихожую и открывая дверь в самую маленькую из спален. – Боже мой! – Она замерла на пороге. – Нет, только не это! Я не смогу здесь жить.

Селуччи заглянул через ее плечо в комнату и расхохотался.

Огромная кукла, на которой была надета вышитая тамбуром розово-белая юбочка, сидела посреди розовых атласных простыней. Розовое постельное белье с оборочками прекрасно сочеталось с розовыми же занавесками, опять-таки обильно украшенными оборочками. Те же, в свою очередь, перекликались с розовыми оборками на бледно-розовой обивке кресла, стоявшего в углу. Шкаф и туалетный столик были девственно-белого цвета Чудовищных размеров кровать высилась посредине комнаты: бронзовая, с обильным орнаментом в виде всевозможных завитушек и эмалевых цветов. У изголовья рисунок образовывал гигантское сердце.

Майк хохотал так, что был не в силах устоять на ногах. Держась обеими руками за живот, он медленно сполз по стене на пол.

– Одна только мысль... – начал он, переводя взгляд с подруги на кровать и обратно. Сдержать хохот ему не удалось, и фразу он не закончил. – Одна только мысль... – Он снова попытался взять себя в руки, но результат оказался прежним.

– Что, смешинка в рот попала? Тебя так развеселило то, что вампиру придется жить в такой вот женственной обстановке, верно?

– Вики, – детектив, вытирая слезы, навернувшиеся на глаза от смеха, махнул рукой в сторону комнаты, – меня смешит сама мысль о том, что ты будешь жить в такой вот обстановке. О том, что здесь придется жить вампиру, я даже подумать не успел.

Она слегка улыбнулась.

– Эта комната выглядит так, будто бы предназначена для куклы Барби.