Долг (ЛП)

В каком-то смысле мне чертовски жаль, что завтра нам надо возвращаться в Эдинбург. Из-за этой поездки, того, что мы находимся здесь и исследуем неизвестные места, я начинаю мечтать о жизни с Джессикой. Как легко, как красиво было бы жить где-нибудь в деревне. Возможно, на пороге глухого болота, может быть, на одном из многочисленных пляжей, которые мы проезжали. Возможно, спрятаться под тенью гор или посередине крошечной деревни, как те, что у них здесь, на острове Скай. Она могла бы преподавать йогу - она могла бы делать что угодно - а я бы открыл гараж. Такая жизнь была бы такой чертовски идеальной. Мое сердце практически ликует, когда я лишь думаю об этом.

Осматриваю горизонт, а затем смотрю на холм, откуда пришел, чтобы понять, как лучше сделать снимок. Но тут понимаю, что смотрю на силуэт Джессики, и что она разговаривает с кем-то.

Волна ревности накатывает на меня. Я могу сказать, что это мужчина, и он крупный. А его жесты смутно знакомыми.

Я не хочу, чтобы он попал в кадр.

«Подвинься, Рыжик», — мысленно говорю ей и начинаю махать рукой, надеясь, что она увидит меня и поймет, что я готов. Может быть, подвинется к краю холма, чтобы я мог запечатлеть ее. Эта фотография была ее идеей, я просто делал все, чтобы сделать ее счастливой.

Но если она и видит меня, то не реагирует. Хотел бы я видеть выражение ее лица, но все, что я вижу отсюда - лишь ее силуэт.

Теперь она указывает рукой на меня. Затем на мужчину. Он смотрит на нее, не двигаясь, словно слушает каждое ее слово.

Что-то в нем заставляет меня насторожиться.

Тревога звучит у меня в голове.

Почти такое же чувство было у меня в тот день, когда нас атаковали.

Я начинаю спускаться с холма, пытаясь не вляпаться в дерьмо, пока иду, внезапно наполненный этой неотложной срочностью, чтобы вовремя добраться до нее. У меня такое чувство, что бомба вот-вот взорвется, как будто на нас вот-вот нападут и что-то ужасное разлучит нас.

Нет, нет, не может быть.

Я дохожу до равнины и начинаю бежать по траве, перепрыгивая через камни.

Приближаясь, я теряю Джессику из вида, холм закрывает ее от меня.

Я начинаю подниматься вверх по холму прямо там, игнорируя тропинку на другой стороне. Хватаюсь за траву, ногтями зарываясь в грязь, когда ботинки скользят, и продолжаю взбираться наверх, словно обезумевший.

Профиль Джессики появляется, когда я поднимаюсь. Все происходит в замедленном темпе.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, ее лицо бледнее, чем молоко, глаза мерцают от боли, когда встречаются с моими.

О нет.

Я даже не...

Я продолжаю карабкаться наверх и затем вижу другого человека.

Я смотрю на Брика Блэквуда.

Единственного из моих людей, кто остался в живых.

Замираю, грудь напряжена, но не от подъёма, а от ужасного осознания того, что мой мир, наконец, рухнул на меня.

У меня нет слов. Я не знаю, что сказать. Джессика шокировано смотрит на меня, а Брик неловко улыбается. Я не могу притворяться, что не знаю его. Я должен ему столько же, сколько должен Джессике.

— Сэр, — говорит Брик, автоматически выпрямляясь, когда я подхожу и, бл*дь, хотел бы я, чтоб он этого не делал. — Простите, что пришел сюда вот так, я не был уверен, вы это или нет. — Он пытается улыбнуться, и я пытаюсь улыбнуться в ответ.

Недоверчиво смотрю на него.

— Брик, — отвечаю я, смотрю на Джессику, затем обратно. — Что ты здесь делаешь?

— У нас с женой небольшое путешествие, — говорит он.

— Ты женился? Здорово, — говорю ему, но мой голос дрожит. Слишком много вопросов сидит у меня в голове, и я даже не знаю, с чего начать. Почему он здесь? Как такое могло произойти?

Что он ей рассказал?

Брик кивает.

— Да. Все произошло немного стремительно, я едва знал ее, но это случилось. Эй, я слышал, ты не подписал новый контракт. Покидаешь армию?

Я не могу посмотреть на Джессику.

— Уже. Для меня пришло время двинуться дальше, сделать что-то ещё.

Брик хмурится на это, неизменная складка между его глаз становится глубже. Брик был злым, тем, кто смотрел романтические комедии тогда, когда никто другой не смотрел, кто всегда шутил, рассказывая шутки через минуту после того, как кричал. Он был последним выжившим членом моего подразделения и в процессе потерял ногу. Я не думал о нем так много, как должен, не так много, как о Льюисе и Джессике. Но он был еще одним человеком, которому я должен.

— Прости, что не поддерживал связь, — говорит он, хотя я в равной степени виноват в этом. — После того, как в новостях увидел, что натворил Смит, я должен был связаться с тобой. Я хотел. Наверное, я просто... занервничал. Я в курсе, что для тебя все это было довольно тяжело.

— Не так, как для тебя, — шепчу я, смотря на его ногу.

Он наклоняется и хлопает по своей икре.

— Ты про эту старую штуку? Это не твоя вина, МакГрегор. Ни это. Ни то, что случилось с Анселем и Роджером. Ни то, что случилось с Льюисом.

Джессика ахает, громкий звук, заставляющий нас обоих посмотреть на неё.

Она складывает все вместе.

Брик кивает на неё.