Долг (ЛП)

Но потом я двигаю ногу влево, совсем немного, на самом деле просто проверяя, могу ли я это сделать или нет. И хотя я могу, да, все ещё вижу ужасное зрелище.

Я даже не осознаю этого. Секунду назад она была такой знакомой, а теперь как чужая. В то время как рубцы в виде сахарной ваты располагаются на боку моей икры, они собираются вместе сзади, как нечто нечеловеческое, гнездо гадюк и насекомых. Моя икроножная мышца исчезла, а на ее месте - путаница из порезанной ткани и рубцов, накладывающихся друг на друга. Подобному ущербу, я знаю, не поможет ни мазь, не говоря уже о пластической хирургии. Это свидетельство того, что моя нога должна была исчезнуть, но по какой-то причине была спасена.

Доктор молчит, внимательно наблюдая за мной. Наконец он говорит мягким голосом:

— Это небольшая цена за то, чтобы сохранить ногу. Со временем ты будешь чувствовать себя, как новенькая. Возможно, ты будешь хромать, вероятно, твои кости могут болеть, когда становится холодно, но ты будешь жить вполне нормальной жизнью. Сейчас тебе кажется, что это слишком, но тебе повезло, Джессика. Подобный вид ущерба ... Я поражен, что врачи в Лондоне вообще смогли сохранить тебе ногу. И они это сделали. Это исцеление, и оно работает. Тебе придется жить с этими шрамами, возможно, придется немного пожертвовать мобильностью, но, в конце концов, это твоя нога. Как я уже сказал, это небольшая цена за все, что могло случиться.

Все, что, бл*дь, могло случиться. В это время я могла быть где-то еще. Проклятье. Я могла быть с Полой, Шоном и Джо, пить пиво. Могла бы сказать «да» и пойти с ними, но вместо этого я получила эту ногу и потеряла так много.

Доктор делает шаг ко мне, кладет руку на мою.

— Джессика. Ты - счастливчик. Знаю, ты не хочешь в это верить, но так и есть. Со временем ты поймешь это. Пройдет время, ты оглянешься назад в этот момент и подумаешь, а почему все это так беспокоило тебя. В конце концов, это всего лишь кожа. Просто кожа.

Это не просто кожа. Но он не имеет гребаного понятия.

Доктор быстро хлопает меня по плечу и поворачивается ко мне спиной, выпаливая список указаний о том, как ухаживать за ногой. Я должна вымыть ее антибактериальным мылом, использовать лосьон без ароматизаторов, увеличить количество сеансов физиотерапии, использовать шину, начать ходить с тростью вместо костылей. Он продолжает и продолжает, пока не осознает, что я не слушаю.

Затем уныло вздыхает и идёт к двери, зовя мою сестру. Кейр следует за ней.

Они стоят поблизости от меня, пока доктор повторяет указания уже для них. Кристина выглядит так, словно она вне себя от радости, как будто боялась, что у меня вообще нет ноги, а Кейр смотрит лишь на меня. Даже когда врач указывает на повреждение в задней части икры, область, которая напоминает сырую говядину и розовые полоски, Кейр не сводит с меня глаз, словно хочет, чтобы я сосредоточила все внимание лишь на нем. Рада ему угодить.

Позже, когда мою ногу зафиксировали повязкой и шиной, и я все еще на костылях, мы направляемся к дороге, пока Кристина подгоняет машину. Мне пришлось притворяться, что все в порядке, улыбаться, кивать и пытаться, чтоб мои слова звучали так же оптимистично, как и ее. Это изнурительно. Все, чего я хочу, это лечь и плакать.

Кейр берет меня за руку, его хватка твёрдая и горячая на моем бицепсе. Он наклоняется ко мне.

— Ужин. Сегодня вечером. Со мной.

— Я не могу сегодня вечером ужинать с тобой, — ошеломлённо отвечаю я.

— Почему нет?

— Не видел, что только что случилось?

— Видел. И что с того?

Усмехаюсь, пытаясь найти слова.

— Я только что сняла гипс.

— Ещё одна причина отпраздновать.

— Что тут праздновать? Ты видел, на что похожа моя нога?

— Я видел твою татуировку Русалочки. На твоей ноге она выглядит так же сексуально, как и на экране.

Хмурюсь, не понимая этого.

— Да что с тобой такое? Тебе нравится преследовать беспомощных, искалеченных девушек? Это твоя фишка?

Он тут же убирает руку, и через несколько секунд я сожалею обо всем, что сказала. Его лицо становится твердым, как камень - мрачная, неприступная стена.

— Моя фишка? — медленно повторяет он, подчеркивая каждое слово.

Я с трудом сглатываю, сердце дергается в груди. Дерьмо. Я его разозлила. И у него есть на это все основания. На самом деле, даже я не считаю себя беспомощной. По крайней мере, не хочу.

— Прости, — извиняюсь я. — Мне, правда, жаль. Плохой выбор слов, я...