Долг. Мемуары министра войны

Шестого января 2008 года группа из пяти вооруженных иранских быстроходных катеров оказалась в опасной близости от трех военных кораблей США в Персидском заливе. Правила применения силы для наших ВМС в Заливе были предельно ясны: не предпринимать действий, которые могут быть восприняты как провокационные, однако делать все необходимое для защиты своих кораблей. Если иранцы подойдут к нашим кораблям на расстояние «очевидной угрозы», ВМС вправе открыть огонь. Капитан одного из наших кораблей уже готовился отдавать приказ о стрельбе на поражение, когда иранские катера наконец отвернули. Два дня спустя, после некоторых препирательств с Белым домом, мы выложили полное видео инцидента. В тот же день я обсудил по телефону с президентом ряд вопросов, и Буш спросил, что бы я посоветовал, если вдруг иранский катер, начиненный взрывчаткой, потопит военный корабль США. Я дал конкретный ответ – к сожалению, подробности раскрыть не могу, поскольку этот вариант до сих пор рассматривается как возможный, – и мы договорились не упускать этот вопрос из вида.

Когда я начинаю спрашивать себя, что еще может пойти не так, обязательно происходит что-либо плохое. Через неделю или чуть позже я встретился с президентом по вопросам, касающимся старшего военного персонала и планируемых назначений. Было ясно, что Буша что-то грызет; в конце концов он спросил меня: «Что не так с этими адмиралами?» Как уже упоминалось, я знал, что он недоволен адмиралом Майком Макконнеллом, директором Национальной разведки, который дал интервью еженедельнику «Нью-йоркер» и назвал пыткой методику допроса, известную как псевдоутопление; для Буша это была щекотливая тема. Еще президент поделился сомнениями относительно председателя Объединенного комитета начальников штабов, адмирала Маллена, и главы Центрального командования, адмирала Фэллона: он не был уверен, что после избрания нового президента эти двое будут продолжать осуществлять в Ираке выработанную им стратегию. Если так может случиться, не стоит ли их заменить, пока есть время? Буш явно обиделся на несколько заявлений Фэллона о том, что Соединенные Штаты не должны воевать с Ираном, и на жалобы Маллена, что ситуация в Ираке мешает выделить достаточно ресурсов для войны в Афганистане. На следующий день президент застал меня врасплох, сообщив, что поинтересовался у Петрэуса, готов ли тот возглавить Центральное командование. Дэйв сказал, что нет, что хотел бы уехать в Европу и что у него нет ни малейшего желания кого-либо подсиживать. Вскоре после этого мне позвонил Хэдли, снова по поводу «парней из ВМС». Я спросил Стива – неужели кто-то в составе СНБ начал «охоту» на Фэллона? Он ответил: «Президент и вице-президент сильно беспокоятся». Я уточнил, не связано ли это с его публичными заявлениями в отношении Ирана. Стив сказал: «Да, в основном».

Несколько недель спустя уже Фэллон позвонил мне под вечер и предупредил, что журнал «Эсквайр» собирается в ближайшие дни опубликовать статью о нем и что, вероятно, статья вызовет «кое у кого изжогу». Оценка пресс-службы – а в Вашингтоне обычно эта оценка важнее, чем сама статья, – гласила, что из статьи следует, будто только Лис Фэллон удерживает Буша от нападения на Иран. «Изжога» и вправду началась, прежде всего потому, что эти утверждения не имели ничего общего с действительностью. Но все понимали, впрочем, что президент перестал доверять Фэллону; таков был кумулятивный эффект ряда заявлений адмирала для прессы, из которых рисовался портрет военачальника, серьезно расходящегося с главнокомандующим во взглядах на Ирак и Иран.

Через три дня, 6 марта, Маллен и я прибыли к президенту, который спросил: «У нас что, проблема Макартура[53]? Он оспаривает решения главнокомандующего?» А мне Буш бросил: «Я знаю, как бы вы поступили, посмей он перечить вам». Я сказал Бушу, что никакой «проблемы Макартура» не наблюдаю, что Фэллон рвется извиниться перед ним. Президент ответил: «Не надо, я не хочу унижать парня, но он загоняет меня в угол». Когда Маллен сказал, что Фэллон должен добровольно подать в отставку, Буш заметил: «Но без давления, без нажима. Если он решится, должно быть ясно, что он собрался уходить сам, исключительно по собственной инициативе. Ведь он сделал столько полезного для страны». И подытожил: «Давайте возьмем паузу и еще подумаем». На следующий день президент снова заговорил со мной о Фэллоне. По его словам, он решил выждать и посмотреть, сообразит ли Фэллон «поступить правильно». Я ответил: «Думаю, рано или поздно мне придется вмешаться. Я не могу держать на службе командира, который не пользуется доверием президента». Буш возразил: «Я не говорил, что не доверяю ему», – на что я сказал: «Хорошо, принимается. Но мое доверие он потерял». Мы вновь договорились не предпринимать пока никаких действий.