Долг. Мемуары министра войны

Многие сегодня утверждают, что изменение стратегии и связанное с этим увеличение численности контингента, утвержденное Обамой в конце 2009 года, было большой ошибкой. Я по-прежнему считаю, что это правильное решение. К 2008 году талибы восстановили свои силы и влияние в Афганистане, а Соединенные Штаты продолжали использовать тактику «контртерроризм плюс», и, как следствие, ряд территорий, особенно на юге и востоке страны, в том числе некоторые ключевые населенные пункты и экономические центры, оказались в зоне влияния или даже под контролем талибов. Несмотря на удвоение численности международного контингента в Афганистане при администрации Буша, ко времени, когда я стал министром обороны, мы не побеждали. Наша тактика вела в тупик, и это еще мягко сказано.

Развертывание более 21 000 американских военнослужащих в феврале-марте 2009 года проводилось в ответ на просьбу военного командования, поступившую на закате президентства Буша; таким образом командующие в Афганистане рассчитывали остановить очередное наступление талибов и заодно, как я уже упоминал, обеспечить хотя бы минимальную защиту участникам местных выборов того же года. Буш был готов утвердить эту заявку, но воздержался по просьбе новой президентской команды, команды Обамы. Этих же подкреплений, по мнению военных, было недостаточно для реализации стратегии – миссии – Обамы, озвученной в феврале. В начале весны мы с президентом, впрочем, как и практически все высшее руководство в Вашингтоне, в том числе в Пентагоне, думали, что вопрос с подкреплениями для Афганистана закрыт. Но оценка, произведенная летом 2009 года Маккристалом, впервые показала подлинную военную «цену» достижения целей, сформулированных Обамой.

К осени стало окончательно ясно, что альтернативные стратегии в Афганистане предполагают либо значительное увеличение сил – либо резкое сокращение нашего военного присутствия; все плюсы и минусы обоих подходов я подробно изложил в своей служебной записке Обаме в октябре 2009 года. Вопреки всем аргументам, которые мне пришлось выслушать тогда, и всем комментариям, которые я прочитал позже, я так и не получил ответов от критиков решения Обамы: никто из них не удосужился проанализировать конкретные последствия сохранения патовой ситуации или применения совершенно иной стратегии, со значительно меньшим военным присутствием США в Афганистане. В последнем случае, кстати, никто не попробовал даже предположить, как воспрепятствовать возвращению талибов к власти на большей части, если не на всей, территории Афганистана и как помешать восстановлению позиций «Аль-Каиды». Решения декабря 2009 года и последующее развертывание подкреплений позволили нам провести ряд операций по вытеснению талибов из их убежищ и предоставили возможность организовать и провести подготовку многочисленной и боеспособной афганской армии.

Консерваторы и «ястребы» резко критиковали Обаму за намерение приступить к выводу этих подкреплений из Афганистана в июле 2011 года, а также за обещание, что все боевые американские части покинут страну, передав ответственность за безопасность населения самим афганцам, к концу 2014 года. Военные вдобавок выражали недовольство теми ограничениями численности контингента, которые установил президент. Я считаю, что Обама был прав в каждом из этих решений.

После восьми лет войны в Афганистане конгресс, американский народ и американская армия не выказывали ни малейшего желания мириться с затягиванием войны на неопределенный срок. «Война по необходимости», спровоцированная стремлением покарать виновников событий 9/11, легла тяжким бременем на нашу страну, как и война в Ираке; к 2009 году терпение общественности и конгресса фактически истощилось. Приняв предложение Карзая о дате полной передачи ответственности за обеспечение безопасности самим афганцам к концу 2014 года, президент Обама продемонстрировал всем американцам, что эта война не бесконечна. В свое время я добился дополнительного времени для осуществления «Большой волны» в Ираке, указав точные сроки вывода войск, и Обама аналогичным образом политически «подкупил» военных и гражданских чиновников – дал пять лет на завершение нашей миссии в Афганистане.

Сжатые сроки, повторюсь, в конце концов заставили нас умерить свои амбиции и сосредоточиться на достижимых целях. Я не сомневался, что мы способны заметно ослабить «Талибан» и укрепить афганскую армию и что, если не сделать этого сейчас, иного шанса у нас может и не быть. Озвученные сроки вынудили афганское правительство и местные силы безопасности активизироваться, хотя бы ради собственного выживания. Что касается тезиса, будто мы заодно сообщили талибам, как долго им придется ждать, прежде чем вернуться, я сказал сразу, что их ожидают по меньшей мере пять лет боевых действий, в том числе против передовых западных армий, и что каждый день, который талибы станут «пережидать», еще на толику укрепит афганские силы.