Долг Ордену (ЛП)

Ближе к постаменту стоял Вотиир Тарк – командующий воинством боевых машин, которые были созданы на планете, раньше считавшейся священной для Механикус, но затем захваченной их падшими сородичами. В кузницах этой планеты рождалось проклятое железо, закаленное душами тысяч убиенных жертв; станки, питаемые перемолотой плотью рабов, окровавленными молотами выковывали страшные машины, предназначенные для службы их темному хозяину. От самого Тарка осталось только несколько фрагментов тканей и мозгового вещества, которые были заключены в бак с амниотической жидкостью. Последний раз Хонсу видел Тарка на осыпающемся склоне перед брешью в Бастионе Десницы – тогда этот гибрид был частью жуткой паукообразной машины, утыканной мортирами, словно шипами. Теперь его органическая часть обитала в длинном многоногом устройстве со множеством клинков и тонких, словно стебли, рук, которые выглядели обманчиво хрупкими.

Хонсу прошел мимо множества других безымянных главарей пиратов и ренегатов, не обратив на них внимания, но вот показались мечники, которыми раньше командовал Нота Этассай. Чемпион Темного принца принял свой последний бой на «Неукротимом»: невероятный поединок с имперским асассином закончился для Этассай печально. Банда мечников досталась Хонсу как трофей на Новом Бадабе; его раздражала увлеченность их предводителя сильными ощущениями, но теперь, когда Этассай погиб, Хонсу обнаружил, что скучает по его легкомысленной болтовне.

Не успел он миновать отряд мечников, как из их рядов с изящным пируэтом выступила женщина в гибком серебристом доспехе.

Ее шлем с безупречной андрогинной личиной плавно разошелся, как будто был сделан вовсе не из твердого металла, что напомнило Хонсу о блестящей фактуре руки-протеза, которую он позаимствовал у сержанта-ультрадесантника. Женщина была темнокожей, с тонкими чертами лица, и напоминала совершенную статую из оникса – за исключением твердого взгляда необычно желтых глаз и коротко остриженных золотых волос, которые показались из-под шлема, втянувшегося в доспех.

– Хонсу, – произнесла она голосом, похожим на благоуханный бриз.

– Кто ты такая и почему я должен тратить на тебя время?

– Я Ксиомагра, – представилась воительница, – новая госпожа клинка.

– Рад за тебя, – бросил Грендель, проталкиваясь мимо нее. В то же мгновение, без какого-либо видимого движения со стороны воительницы, у горла Гренделя оказались два меча, один серебристый, другой черный. Ей оставалось лишь повернуть запястья, чтобы обезглавить свою жертву, и у Хонсу возник смутный соблазн не мешать ей в этом.

– Это мечи Этассай. – Он узнал вычурные гравированные клинки и богато украшенные навершия рукоятей.

– Это оружие Танцующих с мечами, – поправила Ксиомагра. – Когда прежний предводитель умирает, преемник получает его клинки. Этассай погиб, сражаясь за тебя, и Закон мечей требует, чтобы я тенью следовала за тобой, пока не верну этот долг.

– У меня уже есть телохранитель, – Хонсу ткнул большим пальцем в сторону Свежерожденного, на что Ксиомагра насмешливо улыбнулась.

– Тот ублюдок? Мне бы следовало прямо здесь прикончить уродца.

– Не советую, он на самом деле крепче, чем кажется.

Ксиомагра отпустила Гренделя, и Хонсу успел перехватить руку своего помощника прежде, чем тот выхватил пистолет.

– Не сейчас, – сказал он, и Грендель ответил столь разъяренным взглядом, что Хонсу показалось, что тот сейчас его ударит. Грендель стряхнул его руку с плеча и, обернувшись к Ксиомагре, провел пальцем поперек покрытого шрамами горла.

Догнав помощника, Хонсу добавил:

– Можешь убить ее потом, но сейчас она нам нужна.

– Ладно, – согласился Грендель, бросая последний взгляд на воительницу. – Я подожду.

Оставив позади командиров-смертных, Хонсу наконец приблизился к постаменту, возле которого выстроилась элита этого собрания. Честь занять передний ряд у широкого пьедестала получили Железные Воины, и их отменная выправка и величавые манеры вызвали у Хонсу неожиданное чувство гордости. В этой армии именно они были самыми ценными кадрами, хотя многие другие мечтали добиться такого же статуса. Навстречу ему обернулись череполикие шлемы, и он ощутил, что воины воспринимают его со сдержанным уважением.

Легионеры Четвертого редко любили свое начальство, и немало командиров погибли от рук собственных подчиненных. Горькая ревность и болезненное честолюбие были в природе Железных Воинов, но именно это Хонсу и нравилось. В жестокой конкуренции рождались безжалостные бойцы, не ведавшие таких понятий, как совесть или честь.