Долг платежом красен

Это придурочное приведение выполнило дословно то, что я сказал. Сет схватил свою голову за волосы рукой и бросил, она пролетела сквозь дверь, и оттуда послышался наполовину визг, наполовину вой. Судя по всему, голова вылетела перед сестричками. Граф замер, выпучив глаза. Сэт в виде безголового приведения носился перед ним, отвлекая, а я на полной скорости рванул в сторону полета головы. Не попав в дверь, я со всей силы врезался в стену. Что-то откуда-то с грохотом посыпалось. Судорожно полапав по стене, я, наконец, нашел ручку двери и резко дернув, выскочил из комнаты.

Выбежав в коридор, я рванул в сторону лаборатории, но не успел я пробежать и десяти метров, как навстречу мне выскочил псих, гоняющий крокодилов. Будучи уже несколько не в себе, я от неожиданности испугался и прижался к стене. Разгонятель крокодилов пробежал, не обращая ни на что внимания, и сосредоточено хлопая руками. Только я попытался двинутся дальше, стараясь успокоить сердцебиение и восстановить дыхание, как в этот момент из-за угла появились верещащие сестрички и пронеслись мимо меня.

Не понял!! Они что, кругами бегают? Но поразмышлять мне не дали, через несколько секунд из-за того же угла вылетел светящийся скелет. До меня только через минуту дошло, что это Рэм со скелетом на палке пробежал рядом, а шума его шагов я не слышал из-за топота сестричек и психов. Дур-до-ом!!!

Я сполз по стеночке и вытянул ноги. Только я перевел дыхание, как в противоположную сторону от основного потока, пронесся, завывая, Сэт, а за ним с небольшим отрывом, полетел Рэм со скелетиком. Поскольку ноги я не успел убрать, то Рэм полетел в буквальном смысле. Приземлялись они со скелетом долго и шумно. Сразу же после полного приземления Рэма, выскочили воющие сестрицы. Ноги я в последний момент подогнул, и они на полной скорости промчались по Рэму, окончательно втоптав его в скелет, и размолов не попавшие под Рэма запчасти. Да-а-а… Хороший был скелетик, вечная ему память.

Вспомнив, что фосфор ядовит, я быстро бросился к брату и срочно начал поднимать его. Да-а-а… Если бы я не знал, что это Рэм, впору было бы испугаться. Его балахон светился пятнами разного размера и интенсивности. Приказав ему немедленно закрыть глаза и дышать пореже, я потащил его во двор, чтоб снять балахон и умыться. Не знаю как дядя, а я на сегодняшнюю ночь свою порцию страшилок уже получил.

С этого дня дядя стал проводить большую часть ночи с друзьями, за совместной пьянкой, надираясь до состояния бревна. Под утро всех, дошедших до этого состояния, мои парни растаскивали по помойке и навозной куче. Таким образом мы пытались разогнать дядиных нахлебников и иметь больше доступа к самому графу. В какой то момент, следя за надирающимися, я услышал как дядя, дойдя до стадии «ты меня уважаешь», начал предлагать своему собутыльнику в жены Тинэю. Я похолодел; и девочку жалко, и Ирвин ее любит…

Врезав всем арсеналом по разговаривающим и приказав парням срочно растащить их, кого на помойку, а кого на навозную кучу, я рванул в комнату к тете.

— Тетушка, просыпайтесь! Беда! — заорал я, залетая в спальню.

Она в испуге села, поводя круглыми глазами по сторонам.

— Это я, Лионелла. Я только что слышала, как дядюшка предлагал одному из собутыльников Тинэю в жены, — с трудом переводя дыхание, выдал я.

Пару минут тетя смотрела на меня выпученными глазами, пытаясь осмыслить мои слова, а затем громко зарыдала. Мои попытки заставить меня слушать не привели к успеху. Пришлось бежать за поддержкой. Подняв Нирану и Нинэю, только недавно пришедших со своих еженочных прогулок по замку, я сообщил им новость. Нинэя, как и тетя, тут же начала реветь. Приказал Ниране успокоить ее и обеим бежать к тете. В качестве успокоения сообщив, что у меня есть план, я рванул за Рэмом, разбудив по дороге своих парней, не находящихся на дежурстве. С Рэмом мы побежали за Тинэей. Помня реакцию тети и Нинэи, я сообщил Тинэе только, что тете плохо и требуется ее присутствие.

Через пол часа мы все собрались в тетиной спальне, и я снова огласил проблему. Тинэя, услыхав об этом, пару минут сидела, застыв как статуя, а затем, зарыдав, упала лицом на кровать. Наши попытки ее успокоить к успеху не приводили… К ней присоединилась вся женская часть нашего собрания. Минут двадцать стоял рев и гвалт, сквозь который нельзя было прорваться. Через какое-то время народ начал уставать и выдыхаться.

— Тетушка, как я понимаю, вы любите Тинэю, как свою дочь, и не желаете ей несчастья такого замужества? — максимально громко произнес я, стараясь перекричать шум.

Графиня лишь качнула утвердительно головой, продолжая тихонько плакать. Шум начал понемногу спадать, и народ начал поднимать на меня заплаканные глаза с выражением надежды.

— У нас есть единственный шанс. Поймите меня, я говорю совершенно серьезно, единственный! — сообщил я им с максимальным пафосом и сделал длинную паузу.