Долг платежом красен

За разговорами время пронеслось стремительно. Вскоре впереди показалось здание, выделяющееся на фоне равновысоких соседей. К этому "коротышке" и направлялся Коллингейм. Пробиться к мэру оказалось непростой задачей, и Роул, далекая от местных традиций и обычаев, отстранилась от борьбы за право на аудиенцию и профессионально фиксировала в памяти невообразимые па, выделываемые бюрократами дабы не допустить детектива к шефу, не попав при этом под статью "препятствие следственным действиям". Алекс как никогда ранее теперь напоминал того космодесантника, который некогда спас ей жизнь. Он шел тараном к своей цели, и Тайни про себя считала "обезвреженных" им сотрудников вражеского лагеря. К тому моменту, когда они оказались в приемной мэра, счет поверженных противников перевалил за тридцать. Отлично проведенная операция. Причем бескровная! Однако самое суровое испытание их ждало впереди. Стоило им перешагнуть порог кабинета, как у Роул зачесалось между лопатками от чувства опасности. Мэр Атован-сити разительно отличался от сенатора Брукса. Если тот излучал харизму и доброжелательность, то мистер Хог был воплощением вожака-агрессора. Его маленькие бегемотские глазки буравили посетителей будто дрель. И взгляд этот не обещал ничего хорошего. Местные бюрократы вдруг увиделись Роул с другой стороны. "А мы ведь предупреждали: не лезьте туда", — будто говорили они. Хог тем временем набросился на гостей всем своим бегемотским весом. Тайни припомнилась поговорка о том, что у гиппопотамов очень плохое зрение, но при их массе это не их проблема. Вот именно так она и чувствовала себя: лягушкой, на которую мчится разозленный бегемот. Она испытала желание спрятаться за Коллингейма. Тот напоминал скорее носорога с опущенной головой и налитыми кровью глазами. Ей сейчас только битвы гигантов тут не хватало. Роул протянула руку и сжала ледяные пальцы детектива. И ее словно окатило из ведра спокойствием. Мир стал четче и ярче, а бешеный гиппотам огражден преградой из СХП. Они будто стояли спиной к спине против общего врага. В Алексе не было ни капли китиарской крови, но, тем не менее, он был своим. Тем, за кого Тайни могла отдать жизнь. Как и он за нее. Не сказать, что они победили бегемота, но остановили точно. Когда Роул и Коллингейм покидали кабинет мэра, он выглядел потрясенным.

Разговор в аэрокаре не клеился. Тайни пыталась отделаться от неожиданного чувства единения с, в сущности, чужим ей человеком. Коллингейм тоже выглядел сконфуженным. Зато Олдмен был непосредственен, как трехлетний ребенок на детской площадке. Пока он делился новостями из жизни правящей верхушки Китиары, китиарка проверяла еще одну версию. Шестое чувство, внезапно активизировавшееся от психологического симбиоза с атованцем, твердило, что из числа подозреваемых следует исключить и еще одного подозреваемого. Роул запустила поиск по лицу сенатора в сетях Атована на вечер убийства и получила доказательства непричастности Брукса к убийству. Во всяком случае, непосредственно он не участвовал. А дальше началось то, во что Тайни до сих пор отказывалась верить. Они с Алексом словно читали мысли друг друга. Роул никогда не приходилось такого испытывать. Это было ощущение инсайта, помноженного на два, потому что они действительно делили озарение на двоих. Картинка преступления словно выступала из тумана, становясь яснее ясного. Всё оказалось так просто и логично, что было удивительно, как они не догадались раньше. Оставалось всего ничего: поймать убийцу с поличным.