Долг платежом красен

– Даже не думай, – затем добавил уже для артефактора: – Не вариант. Хватит с меня бабских цацек.

– Да пошутил я, – хохотнул Барабаш. – Закрою накладками и получится что-то среднее между шейной гривной и пайцзой. У нас многие так носят низкоуровневые щиты. Конечно, нужно привыкнуть, но считывать эмоции и ставить ментальный щит можно будет даже без обруча, а вот чтобы копнуть поглубже, придется надеть на голову ретранслятор. Кстати, ты знаешь, что активное считывание ментального поля тоже рассматривается как магическое воздействие и карается ударом по карману?

А вот этого я действительно не знал.

– В смысле?

– В прямом, – серьезно кивнул артефактор. – Одно дело просто улавливать выбросы чужих эмоций, а совсем другое – счищать верхний слой ауры, чтобы уловить то, что она задерживает. В общем, советую потренироваться. Если защитного артефакта нет, значит, все в порядке. В городе вообще лучше не накачивать эти цацки силой. Там менгиры стоят на каждом шагу. Старайся, чтобы арт работал на остаточном фоне.

А вот этот совет дорогого стоил.

– Так что? – подняв на меня глаза, спросил Барабаш. – Переделываем? Сразу скажу, что на коленке ничего не склепаю. Только в своей мастерской. Арт верну завтра к вечеру.

Было очень трудно отдать чужому человеку свою самую ценную вещь. Без этого артефакта я буду чувствовать себя очень неуютно.

Что мне теперь, опять угадывать, какие именно чувства испытывает ко мне человек? В глаза ему заглядывать? Да уж, разбаловали вы себя, Никита Олегович. Уже не хотим жить как простые смертные? Зазвездились?!

Я кивнул артефактору и подавил горестный вздох, когда он упрятал мое сокровище в чемодан.

Придется довериться, к тому же Барабаш скоро узнает намного более важную тайну, но без его помощи мне точно не справиться.

– Ну и что такого секретного ты хотел мне сообщить? – словно прочитав мои мысли, спросил артефактор.

– Не сообщить, а показать.

Достав из шкафа дорожную сумку, я извлек из нее сверток и положил на стол, позволяя гостю развернуть ткань самому.

Когда он это сделал, в свете люстры блеснул серебристо-искрящийся металл оплавленного комка.

– … – первые пять слов его речи были сугубо матерные. – Ты где это взял?

Вопрос он задал со ставшими размером с его гогглы глазами, а они были немаленькими.

– Там больше нет… вроде.

– Что значит «вроде»?

Нужно было решать, хотя вариантов не так уж много. Если начал откровенничать с этим человеком, то не стоит мяться, как институтка в казарме гусаров. Ну я и рассказал о том, как на станции появилась истинная магиня с серьезным недобором шариков и роликов в голове. О том, как она искала возможность разблокировать у себя ментальные способности и нашла оную в виде магического компьютера. Как она же чуть не сделала из меня идиота, за что была убита непокорным подопытным кроликом. Магическому компьютеру тоже перепало на орехи – от него остались вот такие оплавленные комочки и пара пригоршней песка от рассыпавшихся кристаллов.

– Ты убил истинную магиню? – ошарашенно спросил Барабаш. – Но затем встряхнулся, как попавший в воду пес. – Да и хрен с ней, с этой бабой. Ты точно уверен, что не осталось целых деталей?

Я замялся, и это не ускользнуло от взгляда артефактора, хотя он и не имел склонности к ментальной магии. Или я чего-то не понимаю?

– Это еще не все? – выдохнул он. – Да столько чистого серебра мне в руки и за год не попадает. В основном работаю с уже готовыми сплавами. Постоянно приходится мучиться. А тут граммов двести. Показывай все.

– Парень, ты бы притормозил, – нахмурившись, осадил Барабаша Баламут.

– А толку? – отмахнулся тот. – Все равно покажете. Через кого еще сможете продать чистое серебро? Только через меня. Даже своим знакомым коллегам ничего не скажу, сдадут сразу и с удовольствием. А затем к вам заявится кто-то из ушкуйников. Оно вам надо? У нас торговля чистым серебром – это монополия князей, и продается оно исключительно в слитках с княжеской печатью.

В чем-то он прав, но как-то боязно вот так вот с ходу доверять тому, кого вживую видишь первый раз в жизни.

Барабаш показательно вздохнул с видом оскорбленной невинности и опять достал мой обруч:

– Держи, я сейчас сниму защиту.

То, как Барабаш снял защиту, я ощутил моментально. От него пахнуло сложным коктейлем эмоций, но негативных среди них не было, хотя и присутствовала нотка настороженности.

– Я никогда не подставлял своих клиентов и не собираюсь этого делать, – заговорил он тоном подозреваемого на допросе. – Бабки очень люблю, но не настолько, чтобы из-за них делать гадости людям, особенно тем, кто мне симпатичен. А вы, ребята, мне нравитесь. В общем, клянусь, что никогда и никому не открою ваших тайн. Конечно, из меня их можно выбить, но даже этого куска серебра хватит, чтобы княжьи холопы вытрясли из вас душу. Поэтому скрывать остальное не вижу смысла.

Закончив свою пламенную речь, Барабаш тут же закрылся, но мне хватило времени, чтобы понять, – он полностью искренен. Конечно, не факт, что сейчас меня не водят за нос с помощью какого-то хитрого артефакта, но это уже паранойя, причем вредная.