Долг платежом красен

Крутившаяся у плиты Эльвира как раз приготовила третью порцию омлета, и это окончательно примирило моего друга с реальностью.

Запив омлет стаканом сока, Гена вздохнул:

– Только возьми телефон и отвечай на звонки.

– Хорошо, мамочка, и домой мы придем до одиннадцати, – дурашливо пропищал я детским голосом.

Общий смех разрядил обстановку, и мы с Элей вернулись в мои апартаменты переодеться.

О чем бы я ни говорил своему другу, но артефактами зарядился под завязку, правда, так, чтобы это не особо бросалось в глаза.

Сосо подкатил на своем «мерине» через двадцать минут и тут же выдал адрес самого лучшего катка на Подоле. Как бы я ни убеждал Гену, но все равно паранойя не дремала – про каток сказал таксисту, лишь усевшись рядом с Элей на заднее сиденье.

По дороге пришлось шепотом рассказать нетерпеливой подруге о том, что приключилось на Полигоне. Даже ощутил, как ее кольнуло опасение и раскаяние. Похоже, она пожалела о том, что, как и Грета, ворчала по поводу невозможности уединиться со своим мужчиной.

Каток, который нам посоветовал Сосо, находился на берегу Белой. Сама река еще не замерзла, да и делает она это не каждый год.

Под ярким светом Ярилы блестел покрытый снегом берег, а за его кромкой к горизонту уходило ровное пространство, чуть покрытое бликующей рябью мелких волн.

Монументальная картина. Многие горожане, как и мы приехавшие на каток, сейчас сидели на специальных парковых лавочках с подогревом и, попивая глинтвейн, смотрели на реку. Мы решили пока не уподобляться им и сразу направиться на лед. Скорее всего, именно потому, что Эле не терпелось посмотреть, как я падаю.

Сам каток вызывал уважение своим размахом. Это был целый комплекс из шести замерзших, или, что вероятнее, искусственно замороженных прудов, соединенных также покрытыми льдом протоками. У каждого озерца стоял павильон с прокатом коньков.

Эля как опытная фигуристка-любительница взяла себе аккуратные белые ботиночки с намертво прикрепленными к ним коньками. Я же чужую обувь надевать не захотел и остановил свой выбор на коньках, имеющих хитрую систему креплений к ботинкам. Внешне это выглядело уродливо, но мне не на соревнованиях выступать. Главное, не опозориться. Впрочем, насчет этого имелись кое-какие задумки.

Когда пришло время покидать лавочку у кромки ледяного поля, я уже готовился накачать «паука» энергией и использовать его как подпорки, но передумал. Кому нужна эта показуха? Это ведь всего лишь рефлекс, доставшийся нам от обезьян, – везде и всегда доказывать, что ты круче всех, даже если это далеко не так.

Усмехнувшись своим мыслям, я тут же исполнил произвольную программу всех фигуристов-неумех. В смысле заелозил ногами и только чудом не рухнул на лед. На это мне хватило ловкости, но не более. Выход из этой связки был тоже классическим – в лихую раскорячку да с выпученными глазами.

Эля звонко засмеялась и быстро подкатила ближе, дабы стать надежной опорой для своего мужчины. Она была почти счастлива, и мизерный ущерб моему мужскому самолюбию стоил ее улыбки.

Дальше все было закономерно трогательно и весело. Она ловко вертелась возле меня, пытаясь задать осмысленное движение нашей паре ну и страхуя от падения. Постепенно я приноровился, и мы все же покатили по маршруту от одного пруда к другому. Причем освоился настолько, что, когда случился форс-мажор и Эля, бросив меня, стремительно укатила к упавшему ребенку, смог самостоятельно и довольно лихо двинуться следом.

Все же зря я в детстве испугался катка – не такая уж сложная наука.

Малыш, которому вряд ли было больше десяти лет, умудрился упасть с кровавыми последствиями. Испуганная мамочка впала в ступор, увидев хлещущую из носа ребенка кровь, и вмешательство Эли оказалось очень своевременным.

Она быстро приложила ладонь к носу ребенка, и я ощутил активацию артефактного браслета на ее руке. Когда через пару секунд Эля убрала руку, от кровотечения остались только размазанные по лицу кровавые следы.

Вернувшаяся в эту реальность мамаша быстро вытерла мордашку пострадавшего, а затем с улыбкой и всплеском искренней благодарности посмотрела на Элю.

А виновник переполоха, осознав, что отделался испугом, тут же рванул вперед на поиски других приключений. Малец явно понял, что после происшествия его пребывание на катке под большой угрозой. Так оно и получилось. Мамаша скороговоркой отблагодарила Элю и рванула за сыном со стремительностью конькобежца.

В итоге на месте событий кроме подмерзающего пятна крови остались мы и десятка два свидетелей.

Нас с Элей буквально окутало облако восхищения. Пусть у моей подруги и нет предрасположенности к ментальной магии, но это не помешало ей млеть и цвести в волнах всеобщего обожания.

Заметив мой чуть насмешливый взгляд, Эля покраснела.

– Хочу глинтвейна, – перебила она неловкость чуть капризным требованием.

– Что вашей душеньке угодно, о повелительница льда и спасительница детских носов. – Согнув руку кренделем, я предложил ей опору.

Хорошо хоть успел освоиться на льду, так что к лавкам с подогревом у специальных павильонов с горячими напитками мы покатили вполне пристойной парой.