Долг платежом красен

– Я уеду на неделю, а ты останешься с Лизой. Никуда не ходи, сиди дома! Я оставлю вам защиту, так что ничего не бойтесь. Успокоишь Лизу, ладно? Олег будет звонить каждый день, и говорить, как дела у мамы… Но не думаю, что там что-нибудь изменится. Ездить к ней не нужно. Если я все сделаю правильно – а я сделаю – то не позже чем через неделю она вернется домой.

Ваня молча слушал отцовские наставления, но когда тот, потрепав его по волосам, отвернулся, мальчик подал голос:

– Может, я поеду с тобой? Я тебе помогу.

– Нет уж! – резко ответил Егор. – Ты останешься дома. Хватит того, что случилось с Настей! Не нужно, чтобы еще и тебя кто-нибудь заколдовал…

Лиза тем временем объяснилась с последним клиентом – благо на следующей неделе их должно было быть немного – и, повесив трубку, ждала дальнейших распоряжений, решив в издательство позвонить попозже. Егор заметил это и почти бесцеремонно, вытащив девушку из-за стола, встал на ее кресло и потянулся к портрету Елизара. Тот явно оживился и, казалось, с нетерпением чего-то ждал, пока Егор чертил в уголках картины какие-то символы кусочком угля, непонятно откуда взявшимся у него в кармане.

– Что он делает? – прошептала Лиза, наклоняясь к самому уху Вани.

Но мальчик и сам не имел понятия о том, что же проделывает его отец, он только смутно догадывался, но озвучить эти догадки не успел, так как все его внимание было отвлечено происходящим на портрете, а вернее – с портретом. Елизар протянул руки к раме и ухватился за нее, Егор, увидев это, слез с кресла и отошел на пару шагов от Лизиного стола. А Елизар вытянул из портрета руки и оперся ими на стену, потом весь подался вперед, влезая в комнату из картины, словно через форточку – вначале голова, плечи, торс, затем, перекувырнувшись через раму, юноша с шумом опустился ногами на Лизин рабочий стол и выпрямился во весь рост.

Если бы Лиза умела терять сознание от волнения, то она бы уже без чувств валялась на полу. Но у Обломовой были, как она с удивлением обнаружила, крепкие нервы, и девушка только вцепилась в плечо Вани, скривившегося от боли, но благородно позволявшего подруге такое проявление эмоций. Елизар сладко потянулся и что-то громко раздраженно пробормотал, хотя на лице его играла счастливая улыбка. Лиза не поняла ни слова из того, что сказал юноша, но была уверена, что он выругался. Егор стоял в сторонке и спокойно дожидался, пока Елизар слезет со стола. Наконец, тот легко спрыгнул на пол и, скрестив руки на груди, посмотрел на Воронцова.

– Что ж… – Егор повернулся к Лизе и Ване. – Думаю, нет смысла представлять вам сего молодого человека. Это Елизар. Он будет во всем помогать вам, пока меня не будет. Во всем, Елизар, ты понял?!

На довольно грозный взгляд хозяина бывший портрет только усмехнулся. Егор, вздохнув, подошел к юноше ближе и, вновь повернувшись к сыну и замершей рядом с ним девушке, сказал Елизару:

– Ты тоже всех знаешь, так что должен понимать, что мой сын Иван всегда сумеет дать тебе отпор. А вот с Елизаветой Александровной я попрошу тебя вести себя прилично и постараться больше не дергать ее за волосы.

Елизар с лукавой улыбкой взглянул Лизе в глаза, подмигнул ей и ответил красивым юным голосом:

– Ничего не могу обещать.

Егор закатил глаза, раздраженно вздохнул, пробормотав себе под нос что-то вроде «и на кого я полагаюсь?», подошел к сыну и прошептал ему что-то на ухо. Ваня кивнул и, не обращая внимания на насмешливое фырканье Елизара, пообещал, что ни с ним самим, ни с Лизой ничего плохого не случиться, пока Воронцова не будет дома. Егор спросил Елизара, понимает ли тот, что от него требуется, приказал никого не впускать и не выпускать, следить за Ваней, охранять его и всеми силами защищать при любой опасности. Юноша шутовски поклонился, ехидно спрашивая:

– Чего еще пожелает хозяин и повелитель?

Егор бросил короткое «Не дерзи!» и направился в кабинет. Лиза, отцепившись от Вани, как завороженная, подошла к висящему на стене портрету и ткнула в него пальцем, желая убедиться, что это всего лишь холст в раме. Так и было – ее пальчик уперся в твердую поверхность, на которой остался теперь лишь нарисованный фон. Обломова продолжала недоверчиво скрести по портрету под снисходительным взглядом Вани и насмешливым – Елизара, когда Егор вернулся из кабинета, распихивая по карманам, всевозможные амулеты и другие магические вещицы. Он подошел к двери, раскрыл ее, бросил долгий взгляд на сына и спросил, обратившись к Елизару:

– Я могу на тебя рассчитывать?

Юноша неопределенно пожал плечами и не ответил. Воронцов насупил брови и Елизар рассмеялся:

– Ладно! Я постараюсь вести себя хорошо и заботиться о твоем отпрыске.

– У тебя все равно нет выбора, – жестко заявил Егор, на мгновенье помрачневшему от этих слов юноше. – Ваня, будь с ним осторожен – он мелкий пакостник! Но ты всегда можешь на него положиться – Елизар никогда не причинит тебе зла.

Ваня кивнул с очень серьезным видом. Егор сорвался с места, сжал сына в объятьях, затем выпрямился и, достав что-то из кармана, протянул мальчику.