Долг платежом страшен

 — Это похвально, что ты живой, — усмехнулся Олег. Но глаза оставались холодными и подозрительными. Сыщик остается сыщиком, даже когда беседует с другом. — Впрочем, сейчас наиболее подходящая кандидатура на роль главного злодея — ты. Андрей в этой историй был лишь ширмой. Пока ты лежал в больничке, твой компаньон использовал агентство для прокручивания ряда махинаций. Большие люди стоят за Акуловым, так?

 Кольцов неопределенно пожал плечами:

 — Вряд ли они по московским меркам большие. Умные, хитрые, коварные и кровожадные — это да. Но вряд ли большие.

 Донцов тут же ухватился за эти слова:

 — Ты знаешь, кто стоит за Акуловым? Где их искать?

 — Ты, Олежек, найди мне девушку, которую обещал, а я постараюсь преподнести тебе творцов этой мутной истории на тарелочке с голубой каемочкой.

 — Не мели ерунду, Каскадер, — неожиданно взорвался Донцов. — Достал «ствол» и опять решил поиграть в войнушку? Давно с больничной койки? Ты же в розыске. Лучше слей мне информацию, а сам сдайся, я тебя помещу в изолятор ФСБ. Пересидишь смутное время в тишине одиночной камеры.

 — Во, блин, спасибо, Олежа, удружил посадить меня в изолятор некогда родной мне «конторы». Нет уж, уволь. Ты лучше найди мне женщину, а я обещаю: в течение последующих двух-трех суток найду осиное гнездо, и ты будешь первый, кто об этом узнает.

 — Что ты привязался к этой бабе? — Донцов хотел отмахнуться, но, видя злобно перекошенную физиономию, сдался и обреченно сказал: — Ладно, давай ориентировку.

 В течение пяти минут Глеб выложил все, что знал о своей зазнобе. Сыщик внимательно его выслушал, потом достал трубку мобильного телефона и набрал номер.

 — Алло, кто у телефона, Косяков? Чем занимаешься? Отрабатываешь связи вдовы? Отставить. Сейчас дуешь в МГУ, поднимаешь архивы пятидесятилетней давности, ищешь Марину Нефедову или какую другую, подходящую под ориентировку. Ей двадцать пять—двадцать семь лет, эффектная блондинка, выше среднего роста, фигура голливудского стандарта, примерно 90-60-90. И вот еще характерная деталь: есть информация, что Нефедова разрядница по какому-то из водных видов спорта, предположительно по синхронному плаванию. Все понял? Хорошо, к утру мне нужен положительный результат, то есть адрес женщины. — Отключив телефон, Олег посмотрел на друга.

 — Завтра будет адрес твоей Нефедовой.

 — Это хорошо, — кивнул сыщик. План действий в основном созрел.

 — Тебя куда-то подбросить? — спросил Донцов, вставляя ключ в замок зажигания.

 — Нет, — ответил Кольцов, — меня за углом ждет машина.

 — Ну, тогда бывай.

 Глеб выбрался из удобного салона «Форда», направился к припаркованной «восьмерке». Приближалось время встречи. Следовало торопиться.

 В сумерках он подъехал к одноэтажному и длинному, как коровник, зданию с крышей, покрытой черепицей. Стены были выкрашены белоснежной краской, на узких, как бойницы, окнах стояли ажурные черные решетки. Вокруг всего здания был разбит палисадник с молоденькими елочками, живой изгородью и «альпийскими горками», украшенными экзотическими растениями на летний период.

 Внешний вид оставлял желать лучшего, но выбирать не приходилось, в конце концов он пришел сюда не на банкет. Оставив машину на стоянке, не торопясь, направился в ресторан, на крыше которого красовалась неоновая реклама: «На привале». Огромная стеклянная дверь была выполнена в виде мозаики, повторяющей одноименную картину с развалившимися на поляне тремя хвастунами-охотниками.

 Над дверью прямо из стены торчало бревно, на нем сидел механический фазан, очень похожий на живого. Птица водила головой из стороны в сторону, время от времени махала крыльями и на манер павлина распускала хвост.

 Едва сыщик подошел к фазану, стеклянная дверь разъехалась в стороны и ему навстречу вышел моложавый мужчина с холеным лицом старого ловеласа, слегка отвислыми щеками и двумя глубокими залысинами, охватывающими седой «суворовский» хохолок на большом лбу.

 — Мне назначена встреча, — первым заговорил Кольцов, чтобы не выглядеть жалким попрошайкой, клянчащим подаяния.

 — Мы в курсе, Глеб Иванович, вас ждут, — голосом оперного тенора произнес метрдотель. Повернувшись в глубь ресторана, он обратился к одному из официантов: — Проводи.

 Юноша лет двадцати, одетый в наряд дореволюционного полового — ярко-красную сатиновую косоворотку, подпоясанную веревочным ремешком, обутый в лакированные сапоги с узким, острым носком, согнулся в поклоне:

 — Прошу-с.

 Кольцов переступил порог ресторана, стеклянная дверь с легким шипением закрылась. Они прошли через богато обставленный холл, где выстроились вдоль стены, как проститутки в борделе, еще несколько официантов.

 Зал был оформлен в духе эмигрантской ностальгии, стены были отделаны деревянной лакированной вагонкой и по периметру украшены охотничьими трофеями — головами лосей, кабанов и косуль.

 Плетеная мягкая мебель была выставлена в шахматном порядке. На каждом столике стоял светильник под цветным матерчатым абажуром. В противоположном торце зала была выстроена сцена в виде огромной раскрытой раковины, по краям стояли чучела двух огромных медведей с хищно разинутыми пастями.