Долг платежом страсти

Едва открыв глаза, я с изумлением увидела рядом с собой Георгия Константиновича в халате. Он сидел на моей кровати и поглаживал меня по голове, по рукам. Лицо его светилось изрядным добродушием.

– Доброе утро, милая, – ласково произнёс он. – Я принёс тебе завтрак.

На столике я увидела поднос с сэндвичами, клубникой, круассанами и чашкой кофе. Ко всему прочему, завтрак украшала красивая алая роза в изящной вазочке.

Всё это было, конечно, здорово, но после сна я не привыкла, чтобы меня кто-нибудь видел и уж тем более так близко, и совсем уж тем более – малознакомый мужчина. Хоть он и крёстный, но мы не были настолько близки с ним, чтобы будить меня по утрам. Это было явно лишнее. Надо ему впредь сказать, что вообще-то хорошие манеры никто не отменял и не мешало бы стучаться прежде, чем входить к девушке в комнату.

– Как тебе спаслось на новом месте? Приснился жених невесте? – ухмыльнулся он, продолжая меня поглаживать.

– Доброе утро, дядя Жора, – выдавила я, несколько сконфуженная его поглаживаниями. – Хорошо спалось, никто не снился.

– Ты уже взрослая девочка, можешь звать меня просто Жора. Без всяких дядь. Хорошо?

Я смутилась. Что? Жора? Серьёзно?! Ну ладно.

– Я попробую. Так непривычно.

– А для тебя теперь многое будет непривычным, – всё ещё продолжал поглаживать, любуясь моими обнажёнными руками, крёстный. – Какая у тебя нежная кожа.

Я привстала в постели, прикрывшись пледом и выразительно отстранилась от него. Да какого чёрта? Не протрезвел ещё, что ли.

– Папа не звонил?

Дядя Жора убрал свою руку, скептически посмотрел на меня и с совершенно серьёзным взглядом попытался выдавить улыбку:

– Нет, не звонил.

Воцарилось молчание. Я просто не знала о чём ещё говорить и что делать дальше.

– А я вот принёс тебе завтрак, как самой почётной гостье моего дома, – весело сказал он.

– А что, у Вас ещё кто-то гостит?

– Нет, но даже если бы они и были, ты была бы вне конкуренции.

– Спасибо.

– Хочу отметить, что это большая честь! Не каждому завтрак в постель приносит сам Георгий Мурадов. Расскажешь кому – не поверят. Прошу к столу!

Я ещё больше смутилась. На мне была только рубашка, едва прикрывающая полупрозрачные трусики. По правде сказать, я давно из неё выросла, но она мне так нравилась, что отказаться от неё было выше моих сил.

– Я попозже.

– Остынет же, – наседал крёстный.

– Вы меня извините, дя… Жора, но я бы хотела одеться, прежде, чем подойти к столу.

– Да-да, я понимаю. Но тебе не нужно меня стесняться. Наоборот, чем свободнее ты будешь себя чувствовать в моём присутствии, тем легче и интереснее для тебя пройдёт наше совместное время. Понимаешь?

Я не понимала. Он продолжал:

– Я уже не молод, но душа моя вне времени – она полна жажды жизни. Я обеспеченный человек и могу позволить себе всё. Всё, да не всё. Я тоскую по тем временам, когда всё вокруг меня восхищало, радовало, когда я чувствовал бурление жизни. Вчера, когда отец поставил тебя на кон – я чуть не свихнулся, когда на мгновение представил сколько всего ты можешь внести в мою жизнь. Ты – молодая, красивая, чистая, словно ангелочек. Я же знаю тебя с детства. С тобой мы бы заново открыли этот мир – со всем самым лучшим и радостным, что только он может нам дать.

Дядя Жора самозабвенно говорил, а я пыталась ущипнуть себя – не сон ли это? Как он себе это представляет? Чтобы я и он… чтобы мы… что он несёт? Я и этот старый толстый грек, с отдышкой, сединой… да никакие деньги никогда не толкнут меня в объятия его и подобных ему персонажей. Мне тошно было даже представить, чтобы коснуться его чуть больше, чем просто подставить щёку для приветственного или поздравительного поцелуя. Крёстный, что с тобой…

– Эх, Тинка, ты не смотри, что я не так бодр, как твои сверстники, – продолжал он, словно отгадав мои мысли, – в мужчине главное стержень – как духовный, так и… ну ты сама понимаешь. А с этими двумя у меня полный порядок, я дам фору любым молокососам из твоего универа в зауженных брюках. В этом даже не сомневайся. Жора ещё кремень, сила! Прошу к столу, милая…

Я не шелохнулась. Воцарилась томительная пауза. Единственное, что мне хотелось сейчас сильнее всего – это, чтобы он ушёл. Желательно навсегда. А бывший отец поторопился с деньгами.

И крёстный снова безошибочно уловил моё настроение.

Он хмыкнул, встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, недолго посмотрел во двор, как бы собираясь с мыслями. Затем повернулся. Я почувствовала, как атмосфера в комнате заметно изменилась. Взгляд его обрёл угрожающую жёсткость.

– В общем так, – заговорил он совершенно серьёзно. – Раз уж пока не получается нормального общения, будем говорить прямо, без прикрас. В настоящее время ты моя собственность, моя вещь. И я единственный твой хозяин. А как ведёт себя вещь? Она тиха и смиренна. А значит и ты будешь безропотно выполнять всё, что я тебе скажу, – он сделал паузу, – вообще всё, понимаешь?

Я смотрела на него с широко раскрытыми от ужаса глазами. Разговор перестал быть конструктивным. Мои предстоящие каникулы тоже превратились в розовый пшик вчерашних фантазий. Ситуация становилась опасной.