Долг (Приказы не обсуждаются)

— Стоять на месте, руки поднять! — жёстко сказал Бойдов, отходя к противоположной стенке.

Но мужчина, словно ничего не слышал. Он продолжал медленно надвигаться на Игоря, всё так же, скрючившись. Под курткой уже не слышалось металлического бренчания. Казалось, что мужчина вот-вот распрямиться, словно сжатая пружина, и бросится на Бойдова. Надо было успеть!

Игорь передёрнул затвор пистолета, заслав патрон в патронник и, нацелив прямо мужчине в голову, уже закричал что было мочи:

— Руки! Поднять руки! Стоять!

Мужчина остановился и стал разгибаться, медленно вынимая руки из-под пальто. Всего один прыжок разделял их, и указательный палец правой руки Бойдова нервно дрожал на спусковом крючке.

Они стояли друг напротив друга. Мужчина выпрямился. Он был выше Игоря. Но сутулый и худой. На вид лет сорока. Черты его лица выдавали в нём заядлого курильщика или наркомана. Из-под пальто показалась его правая рука. Сделав шаг, он вытянул её вперёд. На ладони, холодным светом, отразилось металлическое лезвие.

— На пол! Я сказал на пол! Лежать! — заорал Игорь, отпрянув спиной к двери, продолжая держать перед собой пистолет.

Мужчина согнулся, словно готовясь выполнить указание, но не до конца. Левую руку он прижал к горлу.

— Ключи, — просипел он едва слышно, — ключи провалились бля!

И только сейчас, уже готовый стрелять на поражение, Бойдов разглядел в полумраке, что мужчина протягивает ему блестящий плоский ключ с зазубринами для ригельного замка. От него под пальто тянулась цепочка крупного плетения.

— Начал вставать, а ключ, падла, провалился в дырку кармана, никак вытащить не могу, — сипел он, левой рукой давя на чёрную кнопку, расположенную под кадыком горла. После операции спать перестал. Гуляю по ночам.

— Выходи, — спокойно сказал ему Игорь, заглядывая в остальные кабины.

Мужчина, застёгивая металлическую бляху на штанах, вышел из туалета. Игорь шёл за ним. Тут уже стоял дежурный уазик. Приехавший участковый внимательно рассматривал вышедшего мужчину:

— Похож, — уверенно сказал он Бойдову, — просто вылитый! Проверим по полной! Не сомневайся.

Он помог задержанному подняться в заднее отделение автомашины.

Перед тем как успела закрыться дверца, мужчина посмотрел на Бойдова, и, встретившись с ним взглядом, снова прижал под кадыком чёрную кнопку и беззлобно просипел:

— Извини, что напугал тебя, командир! Может, было бы лучше, если б ты меня пришил, — слёзы заблестели у него в глазах, — мать бы хоть пенсию за меня получала, а так пропью всё! И своё и её!

Глава 27. Апельсины

Игорь не мог дождаться утра. И хотя он лёг в начале четвёртого, быстро уснуть так и не смог. В голове продолжало кружиться всё, что случилось за день. В семь часов весеннее солнышко заглянуло в окно его квартиры, дав повод начать приводить себя в порядок. Бойдов стоял перед зеркалом и скоблил себя безопасным лезвием в надежде, что Юля снова прикоснётся к его лицу, как в прошлый раз. Глядя на своё отражение, он вдруг осознал, что очень долго не видел себя. Он видел щетину, волосы в носу, кустящиеся брови, мешки под глазами. Но само лицо и своё тело, словно не замечал! Буд-то за его признаками и отличиями ничего не было. Теперь, с удивлением, заметил, как он за несколько лет работы в милиции, изменился. Начавший расти животик, пропал. Лицо будто расширилось, появился широкий подбородок. С боков его обозначились округлости брылей. Взгляд больших глубоко посаженных глаз стал спокоен и требователен. Уголки рта опустились вниз, и вместе с носогубными складками стали придавать лицу выражение жёсткости и подозрительности.

К тому же он с уверенностью мог сказать, что изменился и его голос. От частых произносимым им команд, требований, указаний он стал насыщенным и громким. Происходил уже не изо рта или горла как раньше. А откуда-то из груди. Из лёгких. Из всего тела. Иногда, повышая голос, он чувствовал, как сам присутствует в его напоре. Словно, генерирует его в себе как энергию и сможет, если постарается, оглушить своим тембром и широтой диапазона любого. Разбить стакан, как это делал великий Шаляпин.

Бывшая работа иногда казалась ему сном или прошлой жизнью. Он практически не вспоминал о ней. Изредка приезжавшие родители, только охали, глядя, как он целыми днями, пропадает на работе. Им казалось, что это он делает специально, чтобы поменьше с ними общаться. И погостив пару дней, уезжали на какой-нибудь курорт. В подарок, они оставляли ему несколько сотен долларов. Но Игорь их не тратил. Ему хватало своей зарплаты, а подаренную родителями валюту он, не считая, складывал в деревянную коробочку на серванте.

Надев единственную, оставшуюся чистую рубашку, и отпарив костюм, он поехал в больницу. Выходя из метро, увидел девушку торговавшую апельсинами. Завидев Игоря, она неотступно преследовала его взглядом, кивая на свой товар. Пока он не подошёл и не купил целую сетку, килограмма три.

Нельзя-же навещать больную с пустыми руками, — думал он, — даже если она потерпевшая.