Долг (Приказы не обсуждаются)

Все вздохнули с облегчением, когда дверь квартиры закрылась.

Женщины остались хозяйничать. А мужчины продолжили свою службу.

Тогда ещё двенадцатичасовая работа оперативников без выходных не называлась усилением. За переработку не платили. Все пахали, чтобы в стране жилось спокойней их близким, друзьям, и обыкновенным людям. Никто не говорил о террористической опасности. Не возводили её в ранг идеи всей страны, чтобы сплотить народ для выборов нужного приемника. А чиновники не разворовывали казну, посылая своих детей учиться заграницу.

Как обычно, сотрудники разошлись по кабинетам и занялись писанием бумаг. Был обед выходного дня, и предполагалось, что преступники в это время ещё спят.

Неожиданно в кабинет Бойдова заглянул начальник.

— Зайди ко мне! — кратко сказал он, и тихо добавил, — Опять эти личи!

У Игоря сразу испортилось настроение и он, положив бумаги в сейф, направился в кабинет к Жиблову.

В кабинете сбоку у стола начальника сидел парень лет двадцати пяти, хотя из-за его сухощавости и вытянутости можно было дать все тридцать с хвостиком. Смуглое лицо с немного непривычными южными загорелыми чертами, говорили о наличии в его крови то ли татарских, то ли арабских ген. Светло-серый костюм с жёлтой рубашкой и красным галстуком совершенно на нём не смотрелись. Игорь скорее мог его представить стоящим в белом сари рядом с верблюдом.

Он предложил Игорю сесть, напротив, через стол и, положив ногу на ногу, многозначительно начал повествование:

— Зовут меня Муслим. Кто я и откуда, знает Ваш шеф. Этого достаточно, молодой человек. Так вот. У вас на территории, молодой человек, совершена квартирная кража. Я хочу помочь её раскрыть…

Он всё время называл Игоря «молодым человеком». При этом периодически снимал, а затем снова одевал, свои очки, в узкой оправе жёлтого металла, которые, казалось, были совершенно ему не нужны. Смотрел на свои субтильные пальчики, поглаживая их, теребя тоненькую кожицу или поводя пальцем одной руки по ногтю другой, словно проверяя, насколько остро он заточен. Кисть его руки была узкой, словно змеиная голова, а длинные пальцы выглядели неким подобием щупальцев. Не хватало только присосок. Он, со своей надменностью, вполне мог использовать их в технических целях. Как бы невзначай, прицепить кому либо из сидящих перед ним на шею, или обоим сразу, как провода от полиграфа.

Игорь с недоверием смотрел на незнакомца. Тот был неприятен. Его тонкие пальцы рук, которые он теребил и мял попеременно, вызывали отвращение. Движения говорили о личной заинтересованности.

Манера говорить смахивала на лекцию профессора, поступающим в университет, абитуриентам. Но Жиблов молчал и Игорь тоже. Внимательно слушая.

Эта рядовая кража через незапертую дверь балкона, на втором этаже, действительно существовала. Случилась на территории Бойдова. Сам он на заявку не выезжал, так как был задействован на другом мероприятии. Но на следующий день беседовал с потерпевшим.

Заявитель, парень лет двадцати трёх маленький, коренастый, с короткими волосатыми руками, волосатой шеей и если не подбривать, то и лицом, желал прекратить расследование. Кучерявые волосы на его голове росли так близко к бровям, словно лоб отсутствовал вовсе. Волосы были везде: у глаз, на щеках, на шее. Казалось, что овал лица был специально выбрит только для того, чтобы он мог видеть и есть. Говорил нехотя. При этом на лице его не отражалось никаких эмоций. Оно просто, двигало губами, выглядывая из волосяного комбинезона, где ему было очень жарко, что порождало сонливость речи и разума.

Деньги он, якобы, нашёл в другом месте и просил, чтобы дело закрыли. Говорил, что погорячился, обратившись в милицию. Хочет забрать своё заявление обратно, поскольку у него ничего не пропало.

Но заявка проходила по «ноль два», и её необходимо было отработать. Выезжавший на место происшествия Вилинский, установил, что по паспорту заявитель значился как Васильев Павел Юрьевич. А на металлической двери его квартиры висела табличка: «Тянь-Шанский Андрей Мифодич». Тяжеленная засыпная дверь была оборудована четырьмя замками различных типов, и закрывающимся глазком. Не хватало только жилистого пальца с огромным перстнем, как в кадре «Бриллиантовой руки». Хотя перстней на хозяине тоже хватало. Их было на каждой руке не меньше, чем замков на двери. Казалось удивительным, как это он не позаботился об укреплении балконного входа от воров? Двухкомнатная квартира представляла собой пещеру с задрапированными бархатом стенами, на которых висели блестящие непонятные символы, вырезанные из разноцветной фольги. Если бы не развешанные по углам различные иконы, выпиленные из дерева изваяния, картины и свечи, можно было подумать, что детишки справляют здесь рождество. Дверь во вторую комнату была закрыта. Тянь-Шанский сказал, что ключ забрала мать, уехавшая на дачу. Сообщил, что из стола похищено около одной тысячи рублей, весь его заработок за последнюю неделю.